Дик с 12-й Нижней

Новогрудский Герцель Самойлович

Потерять зрение - значит стать слепым. Какие это страшные слова - стать слепым! Они пронизали Дика, они наполнили его ужасом. Прошло какое-то время, прежде чем Дик пришел в себя и снова стал слушать. Неизвестный доктор говорил.

– ...Следовательно, миссис и мистер Гордон, - звучал спокойный и твердый голос, - дело все-таки не безнадежно, зрение вашего сына можно спасти. Да, спасти глаза можно. Но для этого потребуется длительное и тщательное лечение. К счастью, лечебница "Сильвия" настолько высокоорганизованное

медицинское учреждение, что оно в состоянии удовлетворить любые требования врачей. Вам повезло, что ваш сын попал именно сюда.

– Вы очень любезны, доктор Хилл, - произнесла мисс Сильвия.
– Я убеждена, что миссис и мистер Гордон вполне оценят значение ваших слов.

Трудно сказать, оценили ли родители Дика значение слов любезного доктора. Вряд ли их интересовало сейчас мнение доктора о достоинствах лечебницы "Сильвия". Их волновало другое: его мнение о положении Дика. И именно об этом Дик услышал вопрос отца.

– Так вы говорите, доктор, - спросил отец, и в голосе его зазвучали бодрые нотки, - вы говорите, что мальчик не обязательно ослепнет, что вылечить глаз можно?

– Не сомневайтесь, мистер Гордон, - пророкотал мощный бас Паркера. Доктор Хилл на ветер слов не бросает. Я ставлю об заклад тысячу долларов против вашей пиджачной пуговицы, что с Диком все будет в порядке. Вот только...
– Паркер замялся.
– Вот только оставить его здесь надо подольше.

– Что значит - подольше?

– Ну, месяца на два по крайней мере.

– И сколько это должно стоить?

Чей-то стул отчаянно заскрипел. Это наверняка тот, на котором сидел Паркер. Он, должно быть, повернулся к хозяйке лечебницы.

– Вопрос адресован вам, мисс Сильвия, - сказал толстяк.

Мисс Сильвия откашлялась.

– Два месяца пребывания в лечебнице, считая все врачебное обслуживание, произнесла она, - будут стоить восемьсот пятьдесят долларов. Учтите, мистер Гордон, что это льготная расценка. Я назначила плату, меньше которой назначить нельзя. Я приняла во внимание ваши возможности.

– О нет, мисс Сильвия, - прозвучал горький смешок матери, - восемьсот пятьдесят долларов - не наши возможности.

А отец добавил:

– Да, прямо сказать, таких возможностей у нас нет, мисс. Нет у нас таких возможностей. Восемьсот пятьдесят долларов!.. Да я таких денег сроду не видывал.

Незнакомый доктор снова заговорил:

– Мы врачи, мистер Гордон, но в то же время мы деловые люди: Учитывая ваши денежные обстоятельства, мы, помимо первого, продумали второй, так сказать удешевленный, способ лечения. Он проще. Если на нем остановиться, то мальчика вместо двух месяцев можно будет здесь держать еще неделю, полторы, не больше. Это вас устроит?

– Еще бы, доктор!
– воскликнул отец повеселевшим голосом.
– Именно об этом речь...

– Ну да, - подтвердил доктор, - всегда надо исходить из

того, что кому доступно. Как говорили древние - "каждому свое".

– Глубоко сказано!
– прозвучал голос хозяйки лечебницы.
– Вы должны быть довольны, мистер Гордон. Вы сохраните вашему сыну один глаз и при этом сбережете много денег. Операция вам обойдется всего-навсего в двести долларов. Это самая льготная расценка. Мы идем вам навстречу.

– Я чего-то опять не понимаю! Боже мой, я совсем ничего не понимаю! раздался растерянный голос матери.
– Какая операция? Почему один глаз?..

– Хм! Гм!
– гулко откашлялся Паркер. А незнакомый доктор сказал с досадой:

– Одну минуту, мисс Сильвия. Вы несколько забежали вперед. Недоумение миссис Гордон вполне основательно. Ведь мы ничего пока не объяснили, ведь родители еще ничего не знают...
– Доктор помолчал и продолжал: - Речь идет о следующем, миссис Гордон. Если мы не вылечим или не удалим поврежденный глаз, то вместе с ним и левый перестанет видеть. Вы понимаете, что это значит? Либо нужно лечить, либо удалить. Можете вы оставить сына на два месяца в лечебнице, чтобы мы его вылечили? Есть у вас средства для этого?

– Нет, доктор, - тихо сказала мать.

– Значит, остается одно - удалить глаз. Операция будет стоить двести долларов. На это у вас средства найдутся?

– Двести долларов - очень большая сумма, - произнес отец.
– Мы не можем их просто так вынуть из кармана. Но это все же не восемьсот пятьдесят... Двести долларов соберем. Не сомневайтесь, доктор, соберем обязательно. Только помогите Дику, сделайте что нужно. Ведь страшно подумать, чем все это может кончиться для мальчика...

Отец говорил сдавленным голосом. У него что-то клокотало в горле. А мать заговорила громко:

– Боже мой, боже мой!.. Я только теперь начинаю понимать, в чем дело. Ведь это так просто, так понятно, а я не понимала! Всё как в сапожной мастерской: если денег мало, набивают только набойки; если денег побольше, можно и подметки заменить. Что тут объяснять? Ничего объяснять не надо! Моему мальчику можно спасти глаз, но, потому что мы не в состоянии заплатить, его сделают калекой... Его на всю жизнь сделают калекой. Боже мой, боже мой, как это просто!

Дик услышал не то плач, не то смех матери. Звякнуло стекло о стекло: кто-то наливал воду в стакан. Потом все задвигали стульями и все разом заговорили. А мать продолжала не то плакать, не то смеяться.

"Сейчас выйдут", - подумал Дик и опрометью бросился по коридору. Он не помнил, как добрался до своей комнаты. Вбежал, повалился на постель и залился слезами.

– Дик, Дик, что ты, что с тобой?
– испугался Том.

Немало времени прошло, прежде чем Том сумел успокоить мальчика. Кое-как рассказав об услышанном разговоре, Дик снова заплакал: