Дикарь
Шрифт:
В первую секунду я потерялся, но потом слова полились сами собой:
— Ты сомневаешься в моих словах, воин? Я освободил ее из греческого плена, вернув свободу, и теперь хочу поведать об этом ее отцу, вождю арвернов. Неужели ты хочешь не позволить ему узнать правду о судьбе его любимой дочери и оставить в горестном неведении до конца своих дней?
Я бы ни в жизнь не пошатнул уверенности этого воина, если бы не умение «Отмеченный Вотаном». Прибавка к дипломатии сделала кельтского воина намного более сговорчивым:
— Я
Вот это другой разговор. Кельт повел нас тесными грязными улочками, то и дело перешагивая через лужи нечистот. Я больше смотрел, чтобы не вляпаться в кучу дерьма, чем по сторонам, но все равно успел заметить, что Бибракта ничем выдающимся не блистала. Поэтому двухэтажный добротный дом, к которому мы пришли, выглядел на фоне всего остального едва ли не вершиной зодчего искусства.
Вход в чертог охраняли настоящие богатыри. Высоченные, мощные, каждый 25 уровня. Воин, что привел нас сюда, подошел к одному из них, что-то зашептал на ухо. Стражник выслушал со стоическим спокойствием, оценивающе посмотрел на нас, затем кивнул и скрылся за тяжелой дубовой дверью.
Однако вскоре вернулся и поманил меня к себе. Когда мы подошли ближе, один из стражников положил мне руку на груди и сказал:
— Только воин.
Я решил не вдаваться в тонкости кельтских обычаев и нырнул внутрь. Розмари и Виллар остались снаружи.
Пройдя внутрь, я оказался внутри огромного зала. Деревянные стены были увешаны разнообразным оружием и головами животных. Никогда не понимал этой страсти — украшать собственное жилье чучелами мертвых зверей. Озвучивать это мнение я, конечно, не стал. В чужой монастырь со своим уставом не ходят.
В дальнем конце зала находился постамент с пустым троном, а перед ним длинный стол, человек на двадцать. Во главе стола восседал статный мужик лет сорока с небольшим, в богато украшенном платье, клечатых штанах, с копной начавших седеть русых вьющихся волос до плеч. Мужчина с интересом наблюдал за моим приближением. Судя по всему, это вождь эдуев, Партемикс.
По правую руку от вождя сидел второй человек, неуловимо похожий на Партемикса. Не внешне — второй был, судя по всему, ниже и крепче, с более темными волосами и широко расставленными карими глазами. А какой-то общей аурой властности. Человек держался с достоинством, как ровня вождю. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять — это Риногорикс, вождь арвернов и отец Ямилы. Родовое сходство было видно невооруженным глазом.
Встав с другой стороны стола, я неуклюже поклонился. Не каждый день в прошлой жизни мне приходилось общаться с вождями. Затем распрямился и замер, не зная, с чего начать и можно ли вообще говорить.
— Оставь поклоны и экивоки эллинам да римлянам, воин. У нас, галлов, как
— Мне сказали, что у тебя есть новости для моего царственного гостя и брата, это так?
— Да, я хочу рассказать Риногориксу о его дочери.
На этих словах вождь вздрогнул и внимательней посмотрел на меня.
Пару секунд я собирался с мыслями, не зная, с чего начать. Ну Розмари, надеюсь, ты всплакнешь, если меня казнят после этого разговора:
— Когда я был в Массалии, то освободил Ямилу из плена. Из города пришлось бежать и твоя дочь отправилась вместе со мной. Она очень помогла мне, и своим мастерством, и своим оружием.
— Она здесь? Ямила? — Риногорикс не смог скрыть волнения в голосе.
— К сожалению, нет, вождь. Она погибла в Карфагене, когда мы бились с темным жрецом, успев отправить во тьму одного из врагов.
Лицо вождя застыло. Несколько минут он сидел в полной тишине, глядя в одну точку перед собой. Потом встряхнулся:
— Ты принес добрую весть, воин. Я скорблю о смерти моей дочери и оплачу ее позже. Но я рад и горд слышать, что моя Ямила не сгнила в плену и греков, а умерла свободным человеком, да еще и в битве, как и подобает дочери моего народа. Чего ты хочешь за эту новость?
Я помялся. Брать с него что либо я не планировал. Как-то это… неправильно. Но есть одна вещь:
— Мне ничего от тебя не нужно, вождь. Ямила была мне другом, этого достаточно. Единственное, от чего бы я не отказался это кристалл пути.
Партемикс, хозяин дома, щелкнул пальцами и через минуту передо мной на столе лежало три кристалла, которые я смахнул в инвентарь.
— Спасибо вам, великие вожди! — я еще раз поклонился и развернулся, чтобы уйти, но меня окликнул Риногорикс:
— Постой, воин!
Вождь с грохотом отодвинул стул и подошел ко мне:
— Как тебя зовут?
— Мирный Герцог.
Вашу мамашу, кажется, я никогда не привыкну к этому «имени». Если я каким-то чудом выживу и вернусь к нормальной жизни — у меня явно сменится никмейм.
— Я вижу, что ты храбрый и умелый воин, Мирный Герцог. Хочешь ли ты присоединиться к нашим народам в набеге на греков? Если раньше меня сдерживала тревога за судьбу дочери, то сейчас мои руки свободны и я могу сполна отомстить за нее. Сам Тевтат послал нам тебя в этот час. Пойдешь ли ты с нами? Напоишь свой клинок кровью, в память о Ямиле?
А вот это неожиданно. Вообще то я собирался развернуться и прямым ходом рвануть отсюда в Рим. Но, с другой стороны… Ничего не имею против того, чтобы набить карманы и разжиться опытом в походе. К тому же, пока я буду находиться среди войска, вряд ли кто-то из игроков сможет до меня дотянуться…