Дикарь
Шрифт:
— Это так теперь модно? — спросила Миара.
— Замужним женщинам не пристало показывать красоту свою кому-то, кроме законного супруга, — церемонно произнес барон, кажется, несколько смутившись.
— А… тогда хорошо, что я незамужняя, — Миара потрепала по загривку пса, который сунулся было под ноги. — Так куда идти? Вин, ты идешь?
— Я, пожалуй, несколько задержусь…
— Мужчинам нет хода в женскую башню, — поспешил упредить барон.
Миара слегка задумалась.
— А женщинам в мужскую? — уточнила она.
Винченцо
— Поверьте, там совершенно безопасно! Я клялся вашему отцу, что сделаю все возможное и невозможное, дабы дети его чувствовали себя здесь, как дома.
Получилось.
То же ощущение тревоги, скрытой опасности. Те же давящие стены. И решетки на окнах. Правда, Винченцо понимал, что ставили их отнюдь не в честь его приезда. Старые решетки, как и сами стены. Но дышалось здесь с трудом.
— Тогда спокойной ночи, братец! — Миара помахала рукой. — Завтра встретимся. А скажите, где можно купить такую штучку?
Она указала на рогатый чепец.
— Или его только замужним можно? А что у вас еще модно? И какие платья принято носить? Я никогда…
Ее звонкий голос летел над двором, и кажется, барон вздохнул с немалым облегчением.
Миара же исчезла, окруженная свитой.
Женщины.
Девушки.
И даже старуха, которая бодро ковыляла за остальными, успевая тыкать клюкой в собак. Их во дворе крутилось великое множество. Как и людей.
Кто-то занялся лошадьми. Кто-то повозками.
Охрана.
Стража. Все перемешалось, и Винченцо вдруг растерялся.
— Думаю, вы не откажетесь согреться, — сказал барон. — И отужинать.
— Буду рад. А…
— Вашей сестре ужин подадут в покои. Все-таки она так юна и, должно быть, устала.
Ну да, конечно, дело лишь в этом.
Что ж, Винченцо примет правила игры. Пока. Надо ведь разобраться, что здесь затевают. И почему столь уверены, что из этой затеи что-то да получится.
Ужин накрыли в парадной зале, которая была огромна и пуста. Каждый звук в ней плодил эхо, которое блуждало средь каменных стен, слегка прикрытых парадными штандартами. Клокотало пламя в каменных чашах, оставляя темные потеки копоти. Клубился дым. Ярко пылали угли очага.
Пол укрывала солома, в которой весело рылись собаки. Их не стали выгонять, и псы весьма скоро забрались под столы, где и устроили возню.
Винченцо усадили подле барона.
Высочайшая честь.
Де Варрен, при свете оказавшийся мужчиной в весьма почтенном возрасте, самолично наполнил чашу гостя. С другой стороны стола уселись мальчишки, старшему из которых на вид было лет пятнадцать.
— Мои сыновья, — сказал де Варрен. — Это Даг. Дир. Дарри.
Похожи.
И смотрят на Винченцо настороженно. Даг шевелит губами, однако не произносит ни слова.
— Младшие пока на женской половине обитают. А вот Джеррайя еще не вернулся.
В голосе барона
— Отец, я не сомневаюсь, что он скоро появится, — тихо произнес Даг. — Верно, его отвлекли заботы.
— Гулянки его отвлекли! — рявкнул барон.
И легкая усмешка Дага осталась незамеченной. Почти.
Надо же, и здесь то же самое, что в городе. Вечная борьба. Тайные интриги.
Винченцо пригубил вино.
Возможно, все не так уж и плохо? Вино, во всяком случае, у них вполне приличное. Да и, как выяснилось чуть позже, не только вино.
Подали поросят.
Куропаток, томленых в меду. Оленину с травами. И пареные яблоки в каком-то остром соусе, после которого дико захотелось пить.
Свинина с диким чесноком.
Пироги с голубятиной. Неспешная беседа. И ощущение легкости, которое появилось после второго бокала вина. Внимательный взгляд барона. И не менее внимательный — Дага, наблюдавшего не столько за гостем, сколько за отцом.
Собственный язык заплетается.
Пускай.
Ему вновь наливают. Кубки здесь иные, серебряные, такие сложно поднимать, особенно слабому магу. Маги ведь совсем не воины, вы знаете? Винценцо учили сражаться, но воина из него так и не вышло. А вот маг он вполне приличный.
И показать может.
Вот например так. И из серебряного блюда вырывается огненный столп. И Вин смеется. Хозяева, правда, не очень веселы. Но огонь распадается на искры, а искры превращаются в бабочек, которые порхают, порхают, и от порхания этого гудит.
В голове.
Гудение надо запить? Конечно! Вино ведь отменное. Только Винченцо, кажется, несколько утомился. Нет, спать не хочется, а вот прилечь. Дороги у вас дрянные.
Кажется, он говорил что-то еще, о дорогах и в целом жизни, которая, если не вовсе дерьмо, то очень даже похожа. Его слушали.
Сочувствовали.
Вели, заботливо поддерживая под руки. И доведя до кровати, любезно помогли в нее упасть. Сверху Винченцо накрыло пуховое одеяло. Он дернулся было, но тут же затих.
— Отрубился?
— Тише ты.
— Может, раздеть его надо? — в голосе звучало сомнение.
— Обойдется. Завтра скажи, пусть похмелиться поднесут.
В душе назревало разочарование. Вот так просто? Нет, допустим, в вино подмешали кое-какие травы, причем отнюдь не случайные. Но все равно.
Обидно.
За кого его принимают?
— Спит? — одеяло приподняли, и Вин не отказал себе в удовольствии срыгнуть.
— Не проблюется? — в голосе барона сквозило вполне искреннее беспокойство. Правда, Винченцо подозревал, что беспокоится он отнюдь не о госте.
— Не должен. Поставим кого приглядывать.
Сынок и, надо полагать, наследник.
Надо же, такой молодой, а уже сволочь. Вин стиснул зубы, ибо желудок болезненно сжался, явно не желая хранить в себе отраву.
— Само собой. Успеешь до утра?