Дикари Гора
Шрифт:
Я кивнул.
— Моё сердце, также, находится на земле. Мне, тоже жаль, — прошептал Грант.
— Ты думаешь, что могли быть оставшиеся в живых? — спросил я.
— В действиях такого рода, наши друзья равнин редко склонны оставлять кого-то в живых. Но возможно они и сделали так, скажем, сохранили некоторых детей, чтобы отправить их пастись в загоны Ваниямпи. Чтобы выросли с ценностями Ваниямпи, подходящими для рабов, или, возможно, некоторых женщин, обнажённые тела которых у их ног они, сочли приемлемым.
— Что могло стать с краснокожим рабом белых?
— Мужчина или женщина? — спросил Грант.
— Мужчина, — сообщил я.
— Я не думаю, что у него было много шансов, — не оставил надежд Грант.
— И я сомневаюсь, — согласился я с его мнением.
— Возможно, нам стоит возвратиться, — размышлял Грант. — Сейчас будет опасно идти на восток. Кровь у молодёжи бушует. Жажда убийств всё ещё может быть с ними.
— Они выполнили поставленную цель. Они провели в жизнь свои законы, и против виновных и против невинных. Надеюсь, теперь они возвращаются в земли их племен, — предположил я.
— В такое время, малые отряды могут быть более опасными, чем крупные, — начал объяснять Грант, — более многочисленные группы, сделав свою работу, возвращается по домам, скорее всего под командой Блотанхунка — военного вождя, обычно человека опытного со зрелыми суждениями. Он осуществляет контроль, он командует, он сдерживает. Малая группа может состоять из молодёжи, недостаточно дисциплинированной, которая подстёгивает друг друга ещё к одной опасности, ещё к одному подвигу, которая не желает, чтобы их забавы заканчивались, которая стремится совершить ещё одно убийство, которая хочет получить ещё один трофей.
— Ты боишься, что такие отряды могли бы задержаться в здесь? — понял я.
— Иногда их даже специально оставляют позади, — пояснял Грант, — чтобы выследить оставшихся в живых, которые, возможно, скрылись в траве.
— Но мы не были частью подвергшихся нападению групп, — возразил я.
— Конечно, можно было бы надеяться, — сказал Грант, — что они будут чувствительны к таким различиям.
— Мы не нарушали законы, — напомнил я.
— Но мы белые.
— Я должен двигаться на восток, — предупредил я.
Для меня было важно определить судьбу Кюров, которые были с наемниками.
— Грант, — позвал я.
— Да.
— Согласно моим сведениям, собранным вдоль границы, Ты необычный торговец. Ты проник в дальше всех в Прерии, и знаешь их лучше всех среди белых.
— Возможно, — не стал спорить Грант, — Мне трудно судить о таких вещах.
— Именно по этой причине, я искал тебя.
Он, молча, пристально посмотрел на меня.
— У меня есть кое-что среди моих товаров, что я хотел показать бы тебе, — решился я, наконец. — Я подозреваю, что эта вещь тебе может быть знакома, или точнее Ты видел подобные вещи
— Я буду рад посмотреть на это, — заинтересовался Грант.
Я возвратился к огню через некоторое время, и на земле, при свете костра, развернул кожу, которую мы с Самосом получили в заброшенном тарновом комплексе, приблизительно в четырёх пасангах от северо-восточных ворот Порт-Кара.
— Это — кожа истории, — догадался Грант.
— Ты сможешь прочитать это?
— Да, смогу.
— Но Ты не читаешь, — отметил я то, что он не сделал, ни глазом, ни пальцем, попытки проследить прорисованную историю, на светлой мягкой коже.
— Я уже читал, — сказал он. — Где Ты взял это?
— Около Порт-Кара, — приоткрыл я часть правды.
— Интересно, — протянул он.
— Почему?
— Это слишком далеко отсюда. Порт-Кар находится в дельте Воска.
— Я так понял, что эта кожа прошла через твои руки.
— Прошлой осенью, — сказал он. — Я получил это от Пыльноногих. У них, в свою очередь, она оказалась от Кайил.
— Ты знаешь, от какого клана Кайил?
— Нет.
— Кому Ты продал кожу?
— Раму Сэйбару, в Кайилиауке.
— Значит, всё совпадает! — воскликнул я.
— Ты не торговец, — сообразил Грант. — Зачем Ты пришёл в Прерии?
Я указал на рисунок двух перьев вначале рассказа.
— Имя автора, — сказал я, — кажется, Два Пера. — Я вспомнил, что Ког предположил это, в его интерпретации истории.
Мой товарищ пожал плечами.
— Это — не обязательно должно быть так, — объяснил он, — Эти два пера могут быть талисманом, или оберегом. Они могут указать на местность. Они могли даже указать, что у автора истории есть два удачных купа, каждый из которых отмечен одним пером.
— Я понял, — задумался я. Это было действительно нежеланной новостью. Внезапно моя задача, как и Прерии, оказались намного огромней.
— Бывает легче истолковать знак, который иногда может оказаться трудным для понимания, чем интерпретировать кожу истории. Условное обозначения на коже, и их значения, часто являются более уникальными, более личными.
— Ты часто имел дело с кожами истории? — спросил я.
— Нет, — ответил Грант. — Найти одну из них среди товаров обмена довольно необычно.
— Рам Сэйбар, хорошо заплатил за неё, не так ли?
— Он заплатил двойной золотой тарн.
— Он казался стремящимся получить это?
— Он даже не торговался, — вспомнил Грант. — Пожалуй, да.
Я кивнул. За такую монету можно было бы без труда купить много рабынь.
— Так зачем Ты пришёл в Прерии? — повторил свой вопрос Грант.
— Ты видишь этого зверя? — Указал я на изображение на проекте щита, который нарисован в конце истории. Это был рисунок Кюра, с наполовину оторванным левым ухом.