Дикари

Беннетт Натали

– Умник, - проворчал удаленный голос.

– Почему они заставляют их рядиться как монахинь? Это божественное дерьмо поджаривает мне мозг.

– Ты же в курсе, что они сборище уродов, бро. Я только надеюсь, что Тилли у них нет.

Тилли! Он был знаком с Тилли?

Она мертва! Я пыталась сказать ему, но рот не открывался.

Услышав ее имя, открылись шлюзы, которые я старалась держать взаперти. Воспоминания о том, как ее тело сгорело дотла, были чересчур свежи. Это была уродливая гноящаяся рана, которую не знала, как можно было залечить.

Хотела прокричать. Желая дать

себе минутку, чтобы распасться на части и оплакать первого человека, c которым подружилась, но была слишком истощена морально и физически.

По мере того, как снова стала ускользать во мрак, почувствовала, что мерзкие пальцы тянутся к коже, пробираясь к кресту на шее. Должно быть, я издала какой-то звук, потому что мягкое прикосновение исчезло, когда голова погрузилась в умиротворение.

– Ты меня слышишь? Можешь сказать, кто ты?

Я слышала, но не могла ответить кто я, потому что понятия не имела. Могла сказать, кем должна была быть и что должна была делать; что с тех пор, как помнила себя маленькой девочкой, папочка использовал меня как пешку, чтобы воплотить в жизнь свои планы, передавая меня мужчинам втрое старше с тех пор, как я созрела в одиннадцать лет для оказания сексуальных услуг. Для поселения мужчин и женщин я была живой, дышащей секс-куклой. Меня осудили и признали виновной в том, что отличалась от других и неправильно воспринималась.

Если бы имела возможность говорить, то рассказала бы ему то единственное, что более не имело значения.

Я монстр, которого они сотворили. Шлюха, которой они пристыжены.

Они лишили меня рая.

А теперь я устрою им ад.

Глава 3

Калиста

Настоящее...

Это была еще одна бессонная ночь под раскаленными простынями. Большой электро-вентилятор, вращающийся туда-сюда, ни хрена не способствовал охлаждению комнаты. Я беспокойно играла с перевернутым крестом, который носила на шее, перед тем как наконец сдаться от разочарования. Бессонница была жутко навязчивой мерзостью. В то время как все нормальные люди крепко спали, мои демоны приняли решение вступить в дискуссию.

Пиная простыню ногами, бросила взгляд на Джинкс, дабы убедиться, что не разбудила ее. Поняв, что она не пошевелилась и не заговорила, медленно выскользнула из кровати. Заметив на полу одежду, сложенную в кучку, подхватила ее и на цыпочках пробралась в маленькую ванную комнату.

Когда нацепила шорты и майку, подошла к баку, встроенному в стену, выпила немного холодной воды из-под крана, облегченно вздохнув по мере того, как прохладная жидкость уменьшала сухость в горле.

Скривив губы, наклонила голову и уставилась на призрачное, бледное отражение в разбитом зеркале. Тусклые голубые глаза, окаймленные смазанным темным макияжем, пялились в ответ. Светло-блондинистые пряди обрамляли лицо. Я выглядела живой, тело дышало, сердце все еще билось, но внутри была мертва. Большую часть дней казалось, что я едва ли существую.

Приложив пальцы к стеклу, стала выводить линии. Независимо от того, куда я шла, всегда оказывалась там, где начинала. Жизнь моя была ничем иным, как колесом для хомяка, вращающимся на месте, без прогресса, ведущим в никуда.

Надавив указательным пальцем на торчащий осколок, улыбнулась, когда

кровь стала течь с кончика.

Смотрела, как она пробирается по извилистым трещинам, стараясь просто вырваться на свободу и проложить свой собственный кровавый путь.

Неужели все так просто? Похоже, что я не смогла найти выхода. Как бы ни пыталась вырваться и рискнуть в одиночку, все равно оказывалась в западне извилистого лабиринта.

Хотелось бы знать, что пошло не так. В голове росла черная дыра. Ненавидела то, во что превратилась, - пустую оболочку девушки, которая так долго скрывалась, что понятия не имела, какой она, бл*ть, должна была стать.

У меня не было никаких проблем с воспоминаниями, которые хотелось бы забыть. Ментальная тюрьма, в которой застряла, хранила в себе память о прошлом, запертая со мной в холодной и одинокой камере.

Я, бл*ть, ненавидела это.

Нет, это преуменьшение.

Меня уже тошнило от этого.

Всосав окровавленный палец в рот, отвернулась от зеркала и вышла из уборной.

Пробравшись на цыпочках через комнату, выскользнула в тускло освещенный коридор и захлопнула за собой дверь.

Ожидая, что все остальные на территории поселка будут спать в столь поздний час, сразу же направилась в сторону шепчущих голосов. Чем ближе подбиралась, тем отчетливее они становились. Свернув за угол, остановилась в дверном проеме гостиной.

Тито и Грейди вместе стояли над столом, склонив головы. Я наблюдала за ними несколько минут, удивляясь, не заметят ли они меня, стоящую там и ожидающую обнаружения. Перед ними лежала целая куча бумаг, которые я не могла отчетливо рассмотреть со своего места. Очевидно, что они что-то затевали, как и каждую вторую ночь в последние несколько месяцев. Уровень их секретности был дерьмовым.

– Надо сделать это по-тихому. Никто не должен знать, - прошептал Тито.

– Что не должен никто больше знать?
– спросила я, заходя в комнату.

Они отскочили друг от друга, оглядываясь по сторонам, чтобы взглянуть на меня. Карие глаза Тито столкнулись с моими, и, как всегда, я вспомнила Тилли, его близняшку. У них были одинаковые полинезийские черты: локоны до плеч и безупречная смуглая кожа. Единственное различие было лишь в том, что один из них был жив, а другая - мертва.

– Как долго ты там стоишь?
– спросил Грейди.

– Достаточно долго.

Вынуждая себя отвернуться от Тито, сосредоточилась на столе, а они, казалось, были слишком решительно настроены, чтобы воспрепятствовать мне.

– Какого черта вы двое здесь делаете?

Парни держались решительно и безмолвно, вынуждая обойти их, чтобы взглянуть на то, что они пытались скрыть от меня.

– Что это?

– Исследования, - ответил Тито, развернувшись назад, чтобы посмотреть на меня.

– Исследования, значит?

Глядя вниз, увидела столешницу, заваленную записями, вырезками из статей и полароидными фотографиями.

– Ты полон всякого дерьма и врешь мне в лицо. Зачем тебе изучать это?

Выхватила один из многочисленных листов бумаги, на котором было нацарапано «Дикари».

– Говорил же тебе, что не следовало делать это здесь, - выплюнул Грейди Тито прежде, чем обратить на меня внимание.
– Кали, это не то, чем кажется.

– То есть, мне просто чудится, что вы, засранцы, встречаетесь тайно, чтобы спланировать нечто, затрагивающее их интересы?

Схватив еще один лист бумаги, позволила ему упасть на пол, когда не сумела разобрать небрежный почерк. В частности, одна фотография привлекла мое внимание. Она не была похожа ни на одну другую.