Дикари
Шрифт:
– Звучит как повод не отправлять ее, - наконец-то заметил Тито.
– Нет, именно по этим причинам ты отправишь ее. Кроме того, ей не нравится член, - подметил Грейди.
Парни пялились друг на друга и между ними шла какая-то безмолвная битва за правоту.
Было такое ощущение, что я что-то упускаю, но с этими двумя всегда так, ничего странного. Решила не вставлять свои два цента, в основном потому, что то, что высказал Грейди, было правдой, если не считать того, что мне не нравится член. На самом деле, мне больше не было дела ни до кого. В стремлении доказать
Ничего не получая от происходящего, кроме потраченных впустую трех минут и двадцати секунд. Чувствуя себя опустошенной и использованной, как и много лет назад, это того не стоило; только не тогда, когда я знала, что в действительности мне нужно.
Джинкс - единственный настоящий друг, который у меня когда-либо существовал. Она была великолепна, но, несмотря на то, во что Грейди отказывался верить, я не питала к ней тайного желания.
Стоя наблюдала, как парни обсуждают все «за» и «против», словно меня в комнате и не было, потом заткнула их обоих, когда уже не могла больше это выдержать.
– Неважно, что кто-то из вас считает, что она должна или не обязана делать, поскольку она намерена поступать так, бл*ть, как ей заблагорассудится.
Они прекратили туда-сюда расхаживать и уставились на меня со слегка приоткрытыми ртами.
– «Дикари» - не группа джентльменов, пытающихся оказать миру любезность. Живут по своему собственному закону. Речь идет не о гребаных бойскаутах!
– проповедовал Тито, отчаянно взмахивая руками.
– Это - отверженные изгои. Они ничтожества. Больные, бл*ть, на всю голову.
Он не сказал ничего из того, чего бы никогда раньше не слышала. Если честно, звучало так, словно он характеризовал меня.
– Никто не стремится оказать этому миру любезность, Ти, а я не виню их. Это реально еб*нутое место обитания.
Мужчина открыл рот, чтобы отреагировать, затем быстро захлопнул его, не в состоянии опровергнуть то, что я только что заявила. Мы проживали в мире, где человеческая раса не имела никакого гуманизма, а была всего лишь зверем, не обученным правилам поведения.
Существовало место, именуемое «Королевством». Предполагалось, что там была яркая зелень, всегда светило солнце, и любовь преодолевала все - настоящая, бл*ть, утопия, не имевшая никакого смысла для таких негодяев, как мы.
За пределами тех возвышающихся стен были Бесплодные Пустоши, а в них слабаки противостояли сильным.
Воцарилась анархия.
Мир стал таковым задолго до моего рождения. Если бы у Ордена и Дикарей вправду существовал какой-то дьявольский план для всех нас, то ни я, ни Тито не смогли бы помешать этому.
– Ты же не собираешься это так оставить, верно?
– спросил он меня.
– Очень маловероятно.
– В таком случае, тебе, видимо, следует присесть. У нас много всякого дерьма, чтобы обсудить.
Он развернулся и запер дверь, сделав глубокий вдох перед тем, как встретиться со мной лицом к лицу.
– Давай начнем с его имени.
Глава 4
Калиста
Его
Это был первый раз, когда я услышала, как кто-то произнес его имя. Люди были чересчур суеверны, чтобы озвучить это, словно он был каким-то демоническим существом, которое должно было появиться и перерезать их нежные глотки перед тем, как утащить их непрочные души прямиком в ад.
Мы провели часы, обсуждая риски и потенциальные последствия. Со временем нужно было сделать все, что в наших силах, преобразовав ежемесячную информацию о них в план, составленный в последнюю минуту.
Вздохнув, посмотрела в окно «Туарега» и увидела все бесплодные поля, необъятную открытую пустошь, пролегающую вдоль пути.
Все больше и больше мы удалялись от чего-то хоть немного напоминавшего цивилизацию.
В дикий мир. Именно так я и думала - прочь от мелочных нравственных барьеров и хрупкой чувствительности этого общества.
– Все это может оказаться бесполезно, - предупредил Тито, должно быть раз в десятый менее, чем за последние два часа.
– Или же это может оказаться всем.
Я сжала губы и прищурила глаза. Хотелось бы поиграть в молчанку, пока вновь не застряла бы рядом с ним в машине. Наши взгляды были прикованы друг к другу в зеркале заднего вида до тех пор, пока парень не был вынужден отвернуться, дабы не рисковать съехать с дороги.
– Просто не хочу, чтобы ты закончила, как его последняя девушка.
Его последняя девушка? Это моментально возбудило мой интерес и еще больше разозлило. Понятия не имела ни о какой девушке.
– Почему? Что с ней произошло?
– Это не имеет никакого отношения к твоей ситуации. Просто он старается тебя переубедить, - вмешался Грейди.
– Попытка отговорить меня - пустая трата твоего драгоценного дыхания. Это самая лучшая зацепка, которая была у меня за последние четыре года.
Единственным его ответом было покачивание головой. Я знала, что единственная причина, по которой он уступил, заключалась в том, что понимал, что я просто получу от них информацию и сделаю все, так или иначе. Мне не особенно нравилось, когда говорили, что я не могу что-либо сделать, ибо мои яйца были на груди, а не между ног.
В течение первого часа нашей поездки парень поведал мне каждую жуткую историю о Ромеро, которую мог вспомнить, не осознавая того, что делает. Жестокость не пугала меня, а интриговала. По правде говоря, хотелось посмотреть, кто эти люди и как они жили. Каждая частичка информации, какой бы тревожной ни была, лишь заставляла хотеть познакомиться с ним поближе.
Мне необходимо было выбраться, нужно было нечто, способное высвободить меня из мутной выгребной ямы называемой жизнью.
Ежедневно я ощущала, что лишалась еще одной частички женщины, которой избегала, чтобы ассимилироваться. Мне было необходимо так поступить. Это все, чего ожидала.