Дикари
Шрифт:
– Жаворонки? – переспросил Сулла, который не понял, о чем речь.
На этот раз усы насмешливо улыбнулись, восхищенные шуткой, которая из года в год произносилась для каждого вновь приходившего.
– Это девушки! – объяснил он. – Блондинка и брюнетка. Это они – два жаворонка.
Блондинка вернулась с двумя бокалами на длинных ножках и запотевшей бутылью вина.
– Как тебе мой друг? – спросил арверн служанку.
Она улыбнулась, не глядя на путешественника, и наполнила бокалы.
– Это говорит о том, что она согласна, – сказал хозяин. – Она не пойдет неизвестно с кем. Это же свободные девушки. Вот почему они берут восемь ассов. Конечно, если вам больше понравится
– Пошла купить рыбы, – сказала девушка, направляясь на кухню неторопливым шагом, при этом ее ягодицы медленно колыхались в заданном ритме.
Сулла, глядевший ей вслед, изящным жестом руки поправил волосы.
– У вас очень хорошо поставлено дело, – похвалил он хозяина, ставя свой наполовину отпитый бокал. – Вино превосходное. А почему у вас пусто в этот час? – спросил он, обегая взглядом зал.
– Работать в полдень? – бросил арверн, качая головой. – Мы же не какая-нибудь забегаловка. В этом городе люди именно вечером тратят большие деньги. Несколько месяцев подряд я кормил обедом всех головорезов из охраны Менезия. Но в конце концов отказал им...
– У него есть охрана?
– А как же, – сказал арверн. – Все особы тут имеют нечто вроде частной армии. Иначе... Легко погибнуть в этом городе. Охрана Менезия – это шалопаи. Они входили в зал горлопаня, играли в кости и дрались. Я отправил письмо их хозяину. «Купите мою таверну, – писал я, – и превратите ее в казарму для ваших солдат или запретите им ходить ко мне. Они портят воздух и калечат клиентов».
– И он ответил?
– На следующий вечер он пришел пообедать с друзьями, высокопоставленными людьми, как он сам. Я только что получил свежую гусиную печенку из Дордони. Я подал им печень вместе с битуригским белым вином, немного сладковатым, двадцатипятилетней выдержки. Потом я им приготовил петушков в вине. Настоящих петушков, понимаете, а не курочек. Мне их регулярно привозит из деревни одна славная женщина. «Я приказал своим типам больше не появляться у тебя, – сказал он мне в конце. – Сколько я тебе должен за обед?» – «Ничего, – сказал я, – вы – мой гость. Это честь для меня». – «Вы, галлы, хорошие люди! – ответил он. – Я был знаком с многими галлами в армии. Мой лучший друг – галл».
– Он так сказал? – спросил Сулла.
– Именно так! – ответил арверн, прищурив глаза под огромными бровями. Он продолжал: – Поэтому я не готовлю больше обедов, но зато вечером я подаю фирменные блюда Оверна и Дивио[24]. Все оттуда и привозится, – добавил он, бросив взгляд на ряды окороков и копченостей, подвешенных к потолку. – У меня есть знакомый колбасник из Дивио, он здесь, в Риме, и делает для меня колбасы, требуху и все то, что нельзя перевозить. Уж и вкусны его колбаски! И каждый вечер человекам двадцати отказываю. Не хватает мест. – Он поднялся с гораздо большей легкостью, чем недавно садился. – Подождите, сейчас поджарим колбаски!
– Я не хочу причинять вам беспокойство, – сказал Сулла.
– Какое же это беспокойство, – ответил арверн, наливая розового вина в бокалы.
Галл видел, что глаза у трактирщика блестели. Толстяк занимался своим делом и был рад показать приезжему из Галлии, какое у него хорошее вино и колбасы.
В этот момент Сулла услышал резкий звук рожка, доносившийся из дворца. Там снова раздались крики, вскоре рабы в ливреях открыли ворота. И Сулла увидел уходящую вдаль аллею, обсаженную кипарисами и ведущую прямо к постройкам дворца. Она была пустынна, потом появились великолепные лошади. Белые, как молоко, с заплетенными гривами, украшенные кабошонами драгоценных камней в оправе из позолоченного металла.
Проезжая мимо постоялого двора, она чуть придержала бег нетерпеливых лошадей, и Сулла увидел большой шрам на левой стороне ее лица. Возможно, это был след от боевого меча, но он придавал ее красоте трагический оттенок.
– Ого! – сказал Сулла. – Кто эта девушка?
– Его любовница.
– На боевой колеснице?
– Она по рождению британка[25]. Ее взяли в плен во время мятежа в Британии, когда она командовала эскадроном боевых колесниц. Римляне в тот раз расправились с англами[26]. Она была продана в Рим для боев на арене цирка, и каждый раз, когда она выступала, она убивала своего противника, будь то мужчина или женщина... Менезий выкупил ее за триста тысяч сестерциев. Построил для нее школу гладиаторов, и она там управляет. – Арверн крикнул в сторону кухни: – Мирра! Разожги угли и вынь колбаски из ледника. – Посмотрел на три четверти опустошенную бутыль розового вина. – И принеси еще вина!
* * *
Хозяин «Двух жаворонков» вытер усы тыльной стороной своей лапищи. Он раскраснелся и стал более многословен.
– Все дело в том, – он продолжал рассказывать о семейной жизни Менезия, – что, когда он служил в армии, Порфирия обманывала его направо и налево...
И пояснил, что законная жена Менезия, римлянка из известной патрицианской семьи, но порядочная шлюха, как он думает, что зовут ее Порфирия и что они уже три года ведут бракоразводный процесс. Порфирия и ее семья наняли целую армию сомнительных адвокатов, чтобы вытянуть как можно больше денег из Менезия. Трактирщик добавил:
– Ему на это наплевать. Этот парень не любит скандалов, он и сам спал с кем попало. Но я думаю, что он влюбился в Металлу после того, как увидел, как она дерется. На этот раз все было серьезно. Когда Порфирия узнала о ней, то решила этим воспользоваться и потребовала развода. Хотя захоти он, то мог бы начать процесс первым и уже давно. Но женщины все б... – Арверн прервался, наблюдая за реакцией Суллы на это последнее замечание. Про себя уверенный, что тот согласен с ним. Но Сулла продолжал молча есть свою колбасу. Немного раздосадованный, хозяин «Двух жаворонков» сделал большой глоток вина и снова заговорил: – Она добилась разрешения на раздельное проживание и уехала из дворца. Не уверен, что она выиграет дело, потому что Металла всего лишь рабыня, а если давать развод всем римлянкам, мужья которых спят с рабынями, то во всей империи не останется ни одной супружеской пары...
Сулла перестал жевать, тоже глотнул вина и спросил в свою очередь:
– А она – она его любит?
– Любит? – переспросил трактирщик, удивленный вопросом. Было видно, что это слово не подходило к теме разговора.
– Металла любит Менезия или просто спит с ним, потому что его рабыня?
Трактирщик помолчал. Он был застигнут врасплох. Кто бы мог подумать, что этого коренастого галла с квадратными плечами и натруженными руками заботили такие вещи.
– Ну, не знаю... – начал арверн. – Вы спрашиваете о таких подробностях... А почему вы меня об этом спрашиваете? – спросил он в свою очередь.