Дикарка для Хулигана
Шрифт:
— Не злишься? — тарахтит шёпотом.
— Не злюсь, Диана.
— Честно? — сипит недоверчиво.
Поворачиваю голову и смотрю чётко в синюю глубину. Целую кончик забавно вздёрнутого носа.
— Честно.
Только теперь она позволяет лёгкой улыбке коснуться её губ. Какое-то время целуемся, лёжа на кровати. Просто так. Без напора. Без подтекста. Просто потому, что хочется.
— Спать сегодня будем?
Ответом мне является громкий зевок. Ди прикрывает рот рукой и улыбается. А я вдруг понимаю, что хочу открыть ей ещё часть своего сердца. Дать
Перекатываюсь через неё и выдвигаю ящик тумбочки. Откинув в сторону латексную причину её истерики, просовываю руку к задней стенке. Нащупываю тонкий картон. Сажусь и выставляю руку назад. Девушка, не заставляя себя ждать, подползает ближе. Передаю ей фотографию. Она какое-то время молча изучает её. Рассматривает. Сосредоточивает всё внимание на снимке. Я даже не дышу. Только мотор гремит на грани.
— Эта та фотография, которая была в рамке? — киваю коротко. — Это ты? — указывает пальцем на мальчишку со снимка. Хмурится. Качает головой. — Нет. Это ты. — палец замирает на полуторогодовалом пацанёнке, сидящем на руках у матери. — сглатываю. Вдох до боли. Выдох до капли. Кивок. — А это значит, твоя мама. Ваша… — поправляется, оценив общую картину. — Это твой старший брат?
— Да. — бросаю на выдохе.
Диана откладывает фотографию на тумбочку и забирается мне на колени. Обнимает. Слышу её дробное дыхание. Чувствую нестабильные удары сорвавшегося сердца.
— Что с ним случилось, Егор? — шепчет, копошась пальцами в волосах.
Выдохнув, отодвигаю её немного назад, чтобы иметь возможность видеть её глаза.
— Не знаю. Он ушёл, когда мне было четырнадцать. Через месяц после моего дня рождения. Больше я о нём ничего не слышал. Пытался найти, когда перестал злиться, что он бросил меня, но не смог. — скрежет зубной эмали перекрывает её натужный выдох.
Следующей фразой она выбивает из моих лёгких весь воздух. Сердечная мышца с протяжным визгом срывается вниз и замирает.
— Он ушёл потому что отец бил вас? — на её лице нет ни капли сомнения или жалости. Просто холодная констатация факта. Ей не нужен мой ответ. Она и так всё понимает. — Как зовут твоего брата? — сменяет тему, понимая, что слишком глубокие раны вскрывает.
— Артём.
— Ты не один, Егор. Я с тобой. Ты больше никогда не будешь один. Я всегда буду рядом. Обещаю.
— Я верю тебе, Диана. Я тебе верю.
Глава 28
Чтобы закончить, необходимо начать
Будильник на телефоне сейчас больше напоминает какофонию первой репетиции первоклашек, играющих на расстроенных инструментах.
Сильнее сжимаю веки, наощупь пытаясь отыскать источник этой адской симфонии.
— Не хочу вставать. — бурчит Ди, ближе прижимаясь ко мне.
Обречённо вздохнув, вынуждаю себя открыть глаза и переползти через Дикарку, чтобы добраться до телефона. Выключаю будильник и рассеянным взглядом смотрю на время.
Бля-ядь…
Устало падаю обратно на кровать, изо всех сил стараясь не отрубиться. Прикидываю, сколько времени ещё можно выделить, чтобы успеть отвезти
Повернувшись на бок, вжимаюсь грудной клеткой в узкую спину. Футболка задралась до лопаток, позволяя мне кайфовать от соприкосновения с её голой кожей. Такой гладкой и нежной, как шёлк. Веду губами по шейным позвонкам и, закопавшись лицом в волосы, отключаюсь.
Следующий звонок срабатывает слишком быстро. Третий так же. Чувство такое, что между ними прошло пятнадцать секунд, а не минут.
Отодвинув воротник футболки, целую округлое плечо Ди.
— Просыпайся, Котёнок. — шепчу хрипло.
— Лучше скажи, как вчера. — бубнит сонно.
— Как?
— Засыпай. — смеётся она, поворачиваясь ко мне. — Доброе утро, Котя.
Убирает с моих глаз непослушную чёлку и прижимается к губам. Веду ладонями по её бокам, ягодицам и бёдрам, чтобы убедиться, что это не сон. Что Дианка реально здесь. В моей постели, в которой раньше не было ни одной девахи. И какой же это, вашу налево, охерительный кайф.
— Доброе, Дикарка. — улыбаюсь, целуя её в губы.
— Пора вставать? — дует губёхи расстроенно.
— Если не хотим опоздать.
— А если хотим?
— Твой брат пришибёт нас обоих. — обрубаю со смехом и выползаю из-под одеяла.
Пока провожу ежедневный утренний ритуал, Ди скребётся в дверь ванной.
— Заходи. — отзываюсь громко, выдавливая зубную пасту. — И можешь не стучать.
— А если ты тут голый? — растягивает губы в весёлой улыбке.
— А тебя это сильно смущает? — отбиваю со смехом.
Мы оба знаем, что это нихрена не так. Скромности в этой девушке чуть больше нулевой отметки. Но как же меня прёт то, что она всё равно умудряется краснеть. Старается же делать вид, что ничего не боится, но не всегда ей это удаётся. А как она вчера краской заливалась… Мы оба голые, она слизывала сперму с моего члена, но стоило об этом заговорить, всё тело порозовело.
Вспоминаю об этом, и лыба сама от уха до уха тянется. Дианка умывается и, поднимаясь, наблюдает за мной в зеркало.
— Чего смешного? — бурчит, опять наклоняясь и плеская в лицо водой.
Как же штырит от сегодняшней утренней суеты. Сколько себя помню, терпеть не мог, когда рядом кто-то суетится. Но глядя на растрёпанную заспанную Дианку, внутри растекается приятное тепло.
Ползу взглядом по выпирающему под тканью футболки позвоночнику. Полуголым ягодицам, прикрытым тонким красным кружевом. Длинным стройным ногам с округлыми бёдрами. Шумно сглатываю и срываю взгляд в сторону, ощущая, как член начинает наливаться кровью, а дыхание становится прерывистым.
Делаю пару шагов к ней и вжимаюсь стволом в задницу, опустив одну руку на талию. Ди замирает и облизывает губы. Толкнувшись вперёд, открываю шкаф и вытягиваю оттуда зубную щётку в упаковке. Дикарка разгибается, но продолжает упираться попкой в каменную эрекцию. Растягивает персиковые губы в сексуальной улыбке и откидывается назад.