Дикарка Жасмин
Шрифт:
Выслушав братьев, граф Лесли тяжело вздохнул. Он опоздал. Женщина, на которой он мог бы жениться, вышла замуж за другого. Жасмин де Мариско. Таких, как она, ему не приходилось больше встречать. Братья не знали, что теперь его удерживала от брака не память о дорогой Изабелле, а воспоминания о Жасмин де Мариско, о той удивительной ночи, в реальности которой он теперь сомневался сам. На Изабелле его женили по расчету, но на этот раз он пойдет дорожкой матери и возьмет себе жену по любви. Без любви брак не стоит ничего.
Появившись при дворе, он первым делом
— Гленкирк, негодник! А я и не знала, что ты вернулся ко двору, — бурно приветствовала Франс Ховард графа Лесли. — Боюсь, здесь мало что переменилось. Те же лица, те же скандалы. Да вот, принц Генри завел себе любовницу и не тайно, а открыто. — Франс Ховард игриво поцеловала его в щеку, и на мгновение его окутал аромат фиалок. — Ну как Шотландия? — спросила она, беря графа под руку, чтобы пройтись с ним.
— Те же лица, а вот скандалы отправились на юг вместе с королем, — шутливо ответил он. — Погода — ужасная, но это обычное явление в Шотландии. Расскажи мне о принце. Кто та леди, которой он оказал такую честь? Я всегда считал, что его фаворитка ты, Франс. Но даже до Шотландии долетели слухи, что теперь ты свой взор обратила на виконта Рочестерского. Да, а как твой муж?
Одетая в ярко-оранжевое парчовое платье с непомерно глубоким вырезом, открывавшим ее крепкую грудь, Франс Ховард ударила графа Гленкирка веером по руке.
— С Генри Стюартом я только флиртовала. Очаровательный мальчик, но еще мальчик. Муж, как всегда, надоедлив. А принц взял себе в любовницы вдову маркиза Вестлея. Должна признать, она не менее красива, чем я, — великодушно заметила Франс. — Говорят, она наполовину иностранка и у себя на родине была принцессой. Мать ее — графиня Брок-Кэрнская. Они с принцем просто без ума друг от друга. Все гадают, как долго продлится эта страсть, но хорошо уже то, что Генри не страдает пороками отца.
— Ты говоришь, вдова маркиза Вестлея, Франс? Я и не знал, что она жива. А не старовата ли она для принца? Я был знаком с молодой леди Линдли, наполовину иностранкой, а свекровь ее не знал.
— Боже, как давно тебя здесь не было! — откликнулась Франс Ховард. — Маркиза Вестлея убили в Ирландии. И его молодая вдова, Гленкирк, как раз и есть любовница принца Генри. Ее имя — леди Жасмин Линдли. Это и есть твоя знакомая?
— Да, — ошарашенно кивнул он. — Я и не знал, что она овдовела. Когда это случилось?
— Думаю, больше года назад. У нее трое детей, но все они в поместье, — объяснила Франс Ховард.
— Но они совсем маленькие, —
Франс Ховард рассмеялась:
— Ax, Гленкирк, как ты старомоден! На то и слуги, чтобы смотреть за детьми. Находясь здесь и служа будущему королю Англии, леди Линдли делает своим детям больше добра, чем если бы сидела с ними. Нет-нет, я нахожу, что она великолепная мать. Ее положение рядом с принцем Генри окажет детям добрую услугу.
Граф Лесли был совершенно разъярен, но сам не мог понять отчего. Он не отвечал за Жасмин Линдли, и все же мысль, что она — любовница Генри Стюарта, доставляла боль. Граф высказал свое отношение отчиму леди Линдли и; узнав, как тот относится к положению падчерицы, пришел в еще большую ярость.
Граф Брок-Кэрнский посмотрел на Гленкирка как на сумасшедшего:
— Боже, а тебе-то что до этого, Джемми? Мой отец был незаконнорожденным сыном короля. Ее мать — королевской любовницей. Что в этом плохого? Жасмин не девственница, дважды вдова. И полна желания.
— Желания? — выдавил Гленкирк. — Желания служить шлюхой принца?
— Да, желания, — подтвердил Алекс Гордон. — Ей нравится Генри Стюарт. Она сама сказала об этом матери. Да и детям не повредит ее положение любовницы принца. Малыш Генри Линдли от этого только выиграет, да и две внучки тоже.
Доводы Брок-Кэрна привели графа Лесли в бешенство, и он поспешил откланяться, чтобы не ударить его. Что особенного было в этих Стюартах, почему к ним так и льнут женщины? И почему они вбили себе в голову, что имеют право присваивать любую женщину, какую только ни пожелают? Но ответ он знал и сам. Яков Стюарт и его родные серьезно считали, что обладают Богом данным правом делать все, что им захочется. И Генри Стюарт, даже если бы не знал ничего другого, впитал эту веру с молоком матери.
Гленкирк остановился и огляделся, он был в сводчатом коридоре совершенно один. До его уха долетел какой-то звук, и он машинально отступил в тень. В конце коридора открылась дверь, и в полоске мелькнувшего света он различил силуэты мужчины и женщины. Они были далеко, и лиц он не рассмотрел. Женщина бежала впереди, за ней гнался мужчина и настиг как раз напротив убежища графа.
Он узнал обоих, но не посмел себя обнаружить.
— Ты ведешь себя нечестно, милорд, — низким соблазнительным голосом смеялась Жасмин.
— Я выиграл! — отвечал ей Генри Стюарт.
— Ты жульничал! — возражала она. — Я играю в шахматы с младенческих лет и обыгрывала даже отца — лучшего шахматиста в Индии. Ты, сэр, ему вовсе не ровня. Я видела, как ты спрятал в кулаке слона! Победа не за тобой, милорд!
— Тем не менее тебе придется сдаться, мадам, или я испущу дух прямо здесь, в этом темном коридоре. Ты ведь не хочешь быть повинной в моей смерти. Тогда вместо меня королем Англии когда-нибудь станет братец Карл. А он для этого слишком серьезен. Лучше вместо этого я его сделаю архиепископом Кентерберийским. — Генри Стюарт рассмеялся и схватил Жасмин.