Дикарка
Шрифт:
— Да ты что! — воскликнула Марина. — Энтузиазма у меня хоть отбавляй! Скоро из ушей потечет, а то и… Не надо поджимать губы, я вполне серьезна. Значит, ты предполагаешь самое плохое…
Денис с вымученной улыбкой уточнил:
— Я бы предпочел пока употреблять эпитет «скверно». О самом плохом говорить не хочется. Нужно его простонапросто не исключать.
— Изумительная оточенность формулировок, — задумчиво протянула Марина. — Сразу видно выходца из семьи потомственных юристов. Ну ладно, ты прав. Формулировке следует быть именно такой. Будем надеяться, Тимоша лежит в какомнибудь грязном подвале, связанный, с кляпом во
— Понимаешь… — сказал Денис удрученно. — Мы, собственно, понятия не имеем.
— А точнее? Не мог же он оказаться в центре Азии просто так, по собственному хотению! Вмиг кудато потерялась твоя юридически отточенная точность формулировок, а это тебе не свойственно.
— Какая ты у меня умная и проницательная, украшение отдела… Мы действительно не знаем. Классическая ситуация «неизвестного маршрута». Требовалось проследить связи одного местного политика — из «плантаторов». Ну, ты сама прекрасно знаешь: политики в этакой суверенной глуши четко делятся на две категории — либо прекраснодушные идеалисты с пустым карманом, с которыми никто не считается, либо «плантаторы» с долей в местном бизнесе и личной подпольной гвардией. Тимофей как раз и должен был посмотреть за одним таким живчиком, о котором пришла информация, что он собирается играть свою партию с китайцами, совершенно противоречащую общему курсу тамошнего президента.
— То есть, курсу тех, у кого в кармане этот президент сидит?
— Вот именно, хотя я удивлен таким цинизмом в устах столь юного создания.
— Дэн, мне уже двадцать два. Я вполне взрослая девушка, и жизнь меня, увы, сделала циничной. А у кого в кармане тамошний суверенный президент?
— У нас, — сказал Денис бесстрастно. — Компания «Центр». Нефтяные скважины. Республика — из тех, что, по большему счету, всегонавсего лишь обширное приложение к нефтеносному пласту.
— А вот это странно, — сказала Марина решительно. — Не то, что есть такие республики, а то, что в одной из них исчезает наш сотрудник. В таких республиках даже наглые плантаторы прекрасно знают, что с нашими центами следует обращаться вежливо и аккурататно. Мы ведь и покритиковать можем тех, кто не соблюдает джентльменских соглашений. Или… Если в игре китайцы… А?
— Я же говорю, мы ничего не знаем точно.)н приступил к работе и пропал через несколько дней. Конечно, коечто у нас есть — то первые отчеты. Я примерно в курсе, где он рыл, с кем встречался, какими местными связями оброс. И только. Ты все эти материалы просмотришь, тебе ведь там работать.
— Ага. Значит, у тебя самого — ни предположений, ни версий?
— Вот именно. Слишком мало данных, попросту не хочу забивать тебе голову собственными домыслами — это версии, и не более того. Лучше будет, если ты начнешь с чистого листа.
— Пожалуй… — задумчиво сказала Марина.
— Разумеется, помощник у тебя будет. Из местных.. На парней из службы безопасности «Центр» тоже можно рассчитывать, хотя не особенно. Знаешь, эта публика, снобы — нефтесосы, склонна задирать нос и постоянно напоминать, что они, собственно, делают одолжение…
— Я знаю. Сталкивалась с подобным. Правда, там были не нефтесосы, а углекопатели, но принцип, полагаю, тот же. Те же ухватки. Ну ладно,
— Они плохо очаровываются.
— Я шучу, Дэн. На деле начну показывать, что ужасно им благодарна за одолжение. Кем я там буду? Нелегалом, чужестранкой или кемто третьим?
— Последнее, — Денис привычным движением перебросил ей через стол квадратный желтый конверт. — Ты никогда в себе не ощущала монархистских тенденций?
— Да нет, — сказала она, поигрывая конвертом. — Ни монархических, ни наоборот… А что? Кем ты меня на этот раз сделал?
— Родственницей последнего русского императора — усмехнулся Денис. — Двойная выгода. Вопервых, аборигены к монархии отнесутся чуточку уважительнее, нежели к любой из республик, проверено на опыте. Вообще русские к монархии испытывают подсознательное почтение. Там, правда, осталось гораздо меньше русских, чем полсотни лет назад, но все равно тенденция сохранилась. Вовторых, в игре — китайцы. А с их точки зрения любая монархия — смешное, несерьезное, опереточное королевство.
— С моей, кстати, тоже. Кукольный театр…
— Ну и прекрасно. Тогда ты понимаешь ход моей мысли…
— Ага. Но уж в таком случае… Можно было слепить мне ксиву Монако.
— А вот это, по моему глубокому убеждению, был бы перебор, — сказал Денис. — Не следует доводить все до абсурда.
Марина вздохнула, вертя в пальцах продолговатую пластиковую карточку со своей фотографией.
— А это вот не абсурд — простая темноволосая, без всякого намека на аристократическое происхождение девица по имени Наталья Романова, неизвестно зачем рванувшая в глубинку?
— Далеко не каждый задумается над этом. Ну, что поделать — иные устоявшиеся штампы в массовом сознании держатся даже крепче, чем самая доподлинная истина. Учти, я имею в виду те штампы, что присутствуют в умах людей, хоть немного поднимающихся над средним уровнем. Человек массовый, представитель, да простят меня неоэтики, плебса, вообще не знаком ни с какими тонкостями истории. Если мы с тобой поедем в ближайший городок и станем расспрашивать прохожих, знают ли они хоть чтонибудь о царствовании Романовых, эффект будет нулевой. Или я не прав?
— Ты и не представляешь, насколько прав, — сказала Марина. — Потому что я сама толком не знаю о них ничего. Помню только, что их было много.
— Так серьезно?
— Вполне. А что тут такого? Если мне будет нужно, в два счета просмотрю книги…К чему забивать голову лишней информацией? Кстати, об информации… Где материалы Тимофея?
— В библиотеке, конечно. Я тебе сейчас загоню допуск. Сегодня по архиву дежурит Степан, у тебя с ним вроде бы нормальные отношения…
— А у меня со всеми нормальные отношения, — сказала Марина с усмешечкой. — Даже с тобой, в итоге. Неужели не видно? Только что сожрать друг друга были готовы, как та собачка ту кошку, и вот, сидим, продуктивно беседуем…
— Уже побеседовали, — сказал Денис мягко, но непреклонно. — Иди в библиотеку, время не ждет… Если, конечно, не испытываешь неловкости болтаться по конторе в столь непрезентабельном виде.
— Неловкость? — пожала она плечами, прихватила конверт и встала. — Да с чего бы вдруг?
И вышла. К огромному облегчению девицы по прозвищу Белоснежка, прошла мимо нее, словно не заметив. И мимо попадавшихся ей в коридоре людей шагала, как мимо пустого места, задумчиво хмурясь, погрузившись в собственные мысли.