Дикарка
Шрифт:
— Но Тимофей, тем не менее, исчез?
— Вот именно, — сказала Марина. — И в этом есть некая неправильность. За сутки полета у меня было время многое обдумать… Да, вот кстати! Вы должны были договориться для меня о встрече с Тарасом Бородиным…
— Я и договорился. Но вы ведь, наверное, сначала хотите отдохнуть в гостинице?
— Перебьюсь, — отмахнулась Марина. — Я за эти сутки успела вздремнуть там и сям, так что первым делом мы, не заезжая в гостиницу, отправимся к Бородину. Какие у вас с ним отношения?
— Никаких. Он летает гораздо выше, нежели я. Так
— Вы его боитесь?
— С чего вы взяли?
— А у вас в глазах при упоминании о нем мигнуло чтото такое специфическое, — сказала Марина.
— Глупости! Мне его незачем опасаться.
— А чего вы вообще боитесь в этой жизни? Это снова прямой вопрос…
— Зачем вам?
— Предпочитаю как можно больше знать о людях, с которыми предстоит работать.
— Нну… Случайной, Глупой смерти…
— И все?
— Да, пожалуй… А вы?
— Ничего, — сказала Марина с обаятельной улыбкой.
— Это по молодости лет…
— Возможно, возможно… — произнесла она нараспев.
И подумала: врешь, дедуля, врешь… Ты боишься всего. Всего, что может нарушить твое устоявшееся бытие. Это я, существо дерзкое и беспокойное, расцениваю тебя как лягушку в болоте, а сам ты вполне удовлетворен такой жизнью. Нет особых опасностей, поскольку роль торгового представителя полдюжины заокеанских мелких фирмочек ты выполняешь не ради прикрытия, а всерьез, тебе частенько капает вполне реальный процентик, который ты вовсе не обязан отдавать конторе. Ты его перегоняешь домой, копишь на старость. Вот тут и таится слабое место агентов вроде тебя — мелочевка; нацеленная на длительное пребывание. Жизнь, в итоге, уютная и размеренная. Поневоле привыкаешь особо не высовываться, избегать резких поворотов, грозящих комфортному бытию. Вполне возможно, ты подкидываешь комуто денежку, чтобы тебя и дальше держали здесь в прежней должности до самой пенсии. При известной ловкости такое проходит. И есть еще один нюансик в психологии таких, как ты, который может стать опасным, бывали печальные прецеденты…
Петр сбросил скорость и стал аккуратно притирать машину к обочине, тормозя возле высокого зеленого бронетранспортера на шести колесах, с развернутой к дороге пушечной башней. На китайскую легковушку уже было дружелюбно нацелено с полдюжины автоматов. На обочине шеренгой стояли высокие, крепкие парни в пятнистом камуфляже, украшенном кучей нарукавных, наплечных и нагрудных эмблем — тут вам и разинутые тигриные пасти, и обвитые змеями мечи, и черепа с цветочками в зубах…
— Обычная проверка, — быстро сказал Петр. — Ведите себя спокойно.
— Вот спасибо! — усмехнулась Марина. — Предупредили! А то я уж совсем собралась шваркнуть в них гранату!
К ним направился широкоплечий блондин в берете, украшенном еще богаче и экзотичнее, чем у автоматчиков. Он шагал рассчитано неторопливо, с нарочито медлительными движениями человека, чувствующего себя в полном праве казнить и миловать. Не доходя, чуть поморщился, наклонился и заглянул в машину со стороны Марины.
— А, это ты, Петр… Значит, зря мы нацелились медальку заработать… Машину поменял? У тебя
— Ну да, — торопливо произнес Петр с заискивающими нотками в голосе. — У старой полетел…
— Ясно, ясно… Кого везем?
— Это моя знакомая, из Питера, у нее здесь дела…
— Вот как? — без выражения произнес офицер. Лихо и элегантно козырнул Марине. — Капитан Ракитин, батальон спецназа «Золотой Медведь». Простите глупого солдафона, но нельзя ли взглянуть на ваши документы? Служебные обязанности, увы…
Его взгляд откровенно и не спеша прошелся по фигуре Марины от туфелек до макушки. Без малейшего намека на служебную бдительность, с чисто мужским уверенным интересом. Марина смотрела на него снизу вверх наивно, с любопытством, как и подобает приличной девушке, впервые попавшей в далекие экзотические края. Хорош хищник, подумала она с профессиональной симпатией, какое животное! Пожалуй, не с волком следует сравнивать, а с кемто из кошачьих.
Сохраняя на лице выражение, приличествующее натуральной блондинке из древних классических анекдотов, давнымдавно поставленных неоэтикой вне закона, она спросила:
— Мне, наверное, следует выйти из машины и поднять руки?
— Ну что вы, сударыня, — безмятежно сказал капитан. — У нас не полицейское государство, а свободная, демократическая страна. Достаточно будет, если вы покажете паспорт… — он с непроницаемым лицом бросил цепкий взгляд на пластиковую карту. — Простите мой интерес… Можете ехать. Всего хорошего, Петр!
Он отдал честь и шагнул на обочину. Лисовский с явным облегчением нажал на педаль газа.
— Местный супермен? — спросила Марина.
— Ну да. Из тех мальчиков, что устраивают военные перевороты. Правда, достаточно умный, чтобы соображать: на любой переворот нужно сначала получить одобрение серьезных людей со стороны.
— А нынешний президент нас пока что вполне устраивает, — сказала Марина задумчиво. — Бьюсь об заклад, этот его батальон — добрая половина здешней армии!
— Верно, И наиболее боеспособная ее половина.
— Зачем они тут торчат? Снова зашевелились радикалы?
— Да. Парочка взрывов в городе за последнюю неделю, налет на поезд. В общем, в пределах нормы.
— Понятно, — сказала Марина. — А как насчет слухов, что президент сам и подкармливает в глубокой тайне эту «Народную волю»? Чтобы иметь лишние основания выклянчивать кредиты и прочую помощь — в рамках нешуточной борьбы с терроризмом?
— Чтото я об этом не слышал.
— Петр, у вас столько знакомств… Вы, как говорится, держите руку на пульсе…
— Не преувеличивайте мои возможности, — торопливо сказал Лисовский. — Я невысоко летаю, мелко плаваю. Такие секреты лежат очень уж глубоко.
Ну да, конечно, подумала она. Даже если тебе представится случай сунуть нос в подобные тайны, ты под благовидным предлогом уйдешь на цыпочках, не подсмотрев и не подслушав. Потому что на этом свете уютно только мелкой рыбке, пока она знает свое место и лишний раз не высовывается изпод коряги. Вот уж послала судьба напарничка… Почему всетаки сюда не бросили стандартную резкую группу?