Дикая Флетчер

Такер К.-А.

И моя самая большая проблема, по словам Саймона, это мои отношения с Реном Флетчером. Или отсутствие таковых, потому что я почти не знаю этого человека. Я думала, что знаю его, когда набирала его номер и слушала его голос, представляя себе комнату, дом и человека на другой стороне. Конечно, я знала, как выглядит мой настоящий отец. Мама показывала мне его фотографии: мужчина с растрепанными волосами цвета арахисового масла и мягкими серыми глазами, в сине-черной клетчатой куртке и джинсах в середине августа, гордо стоит возле

ряда самолетов. Мама назвала его суровым красавцем, и я каким-то образом поняла, что она имела в виду, не осознавая этого в своем юном возрасте.

Иногда папа не отвечал, и я оставалась потерянной весь день. Но в других случаях, когда мне везло, я заставала его только пришедшим или уже уходящим. Мы разговаривали минут пятнадцать или около того, о школе, о моих друзьях или о занятиях, которыми я увлекалась в то время. Говорила в основном я, но я почти не замечала этого, с удовольствием болтая. Мама говорит, что папа никогда не был болтуном.

Еще она сказала, что мы никогда не будем жить вместе как семья. Что жизнь моего отца на Аляске, а наша – в Торонто, и от этой реальности никуда не деться. Я рано научилась принимать этот факт. Я не знала ничего другого. Тем не менее я всегда просила папу прилететь навестить меня. Ведь у него были все эти самолеты, так почему же он просто не мог сесть в один из них и прилететь?

У него всегда находилось оправдание, а мама никогда не пыталась его уговорить.

Она знала лучше.

А я? Я видела его только очарованными глазами маленькой девочки, которая отчаянно хотела познакомиться с тихим мужчиной по ту сторону телефона.

Я поднимаюсь и отряхиваю грязь сзади. Затем ковыляю к парадным ступенькам в одной туфле, глядя на моего всегда понимающего и терпеливого отчима.

В конце концов я беру телефон из его рук.

– Алло.

– Алло. Калла? – спрашивает женщина.

Я хмуро смотрю на Саймона.

– Да. Кто это?

– Меня зовут Агнес. Я подруга твоего отца. Я нашла твой номер среди вещей Рена.

– Хорошо…

Внутри меня зажигается неожиданная искра страха. Почему эта женщина рылась в его вещах?

– С ним что-то случилось?

– Наверное, можно и так сказать. – Агнес делает паузу, и я задерживаю дыхание, боясь ответа. – У твоего отца рак легких.

– О.

Я сажусь на верхнюю ступеньку, внезапно ощутив шаткость в ногах. Саймон опускается на ступеньку рядом со мной.

– Я знаю, что в последнее время между вами были сложные отношения, но я подумала, что ты захочешь быть в курсе.

Сложные? Скорее, несуществующие.

Наступает долгая пауза.

– Я знаю только потому, что нашла копию результатов теста в его кармане, когда пошла стирать белье. Он не знает, что я звоню тебе.

Я слышу то, что она не говорит: «Он не собирался говорить мне, что у него рак».

– Так… насколько все плохо?

– Я не уверена, но врачи рекомендовали план лечения.

У

нее блеющий голос и легкий акцент, который напоминает мне голос моего отца, из того, что я о нем помню.

Я не знаю, что еще сказать, кроме:

– Ладно. Ну… Я уверена, что врачи знают, что делают. Спасибо, что позвонили и дали мне знать…

– Почему бы тебе не приехать сюда в гости?

Моя челюсть отпадает.

– Сюда? Что, вы имеете в виду… на Аляску?

– Да. В ближайшее время. До того, как начнется лечение. Мы оплатим твой билет, если это потребуется. Сейчас разгар сезона, но я нашла свободное место в Анкоридж на это воскресенье.

– В это воскресенье?

То есть через три дня?

– Джона может подбросить тебя оставшуюся часть пути.

– Простите, кто такой Джона?

Моя голова кружится.

– О. – Смех Агнес мягко и мелодично звенит в моем ухе. – Извини. Он наш лучший пилот. Он позаботится о том, чтобы ты добралась сюда в целости и сохранности.

«Наш» лучший пилот, отмечаю я. «Мы» заплатим за твой билет. Она назвалась подругой, но я понимаю, что с отцом их связывает нечто большее.

– И Рен будет рад тебя видеть.

Я колеблюсь.

– Он сказал вам это?

– Ему и не нужно это говорить. – Она вздыхает. – Твой отец… он сложный человек, но он любит тебя. И у него много сожалений.

Может быть, эта Агнес и смирилась со всем тем, что Рен Флетчер не говорит и не делает, но я – нет.

– Мне жаль. Я не могу просто запрыгнуть на самолет и прилететь на Аляску…

Мои слова расходятся с делом. По правде говоря, сейчас у меня нет ни работы, ни других серьезных обязательств. А что касается Кори… Я, вероятно, могу слетать на Аляску и вернуться, и он никогда не узнает об этом.

Я легко могла бы улететь, но это уже неважно.

– Я знаю, что прошу многого. Пожалуйста, подумай об этом. У тебя будет шанс узнать Рена. Я думаю, он бы тебе очень понравился. – Ее голос становится хриплым, и она прочищает горло. – У тебя есть что-нибудь, чем можно писать?

– Э-э-э… Да.

Я достаю ручку из нагрудного кармана рубашки Саймона – у него всегда есть ручка наготове – и записываю номер телефона Агнес на тыльной стороне его руки, хотя, скорее всего, он уже отображается на дисплее вызова. Агнес также дает мне адрес своей электронной почты.

Когда я кладу трубку, то замираю в оцепенении.

– У него рак.

– Я догадался, что речь идет от чем-то таком. – Саймон кладет руку мне на плечо и притягивает меня к себе. – И эта женщина, которая звонила, хочет, чтобы ты навестила его.

– Агнес. Да. Она предлагает навестить его. Но отец не хочет, чтобы я была там. Он даже не собирался мне ничего говорить. Он собирался просто пойти и умереть, не предупредив меня.

Мой голос ломается. Этот человек, которого я даже не знаю, все еще ранит меня так глубоко.