Дикая карта

Поляков Влад

По тому же принципу прокатило и смягчить возникшую у дамы неловкость по поводу того, что в горсад её с дочкой отвезли даже не на такси, не на собственной машине, а посредством шофёра, пусть и по совместительству. Однако если Оксане привыкать к подобному уровню с её то советским о-очень «правильным» воспитанием явно придётся долго, то вот мелкой реально было всё нипочём. Более того, она с чисто детской непосредственностью какие эмоции испытывала, да и озвучивать не стеснялась. Мягкость хода необычной для её восприятия машины, мягкие сиденья, общий комфорт. В общем, ей реально всё понравилось в недолгой поездке. А уж по прибытии в горсад врученное эскимо

на палочке и подтверждение обещания протащить по всем аттракционам и другим развлечениям, пока та сама с ног от усталости не свалится и вовсе привело к состоянию полного восторга. Дети… им зачастую немного для счастья надо.

Меж тем едва я, поднявшись со скамейки, подошёл вплотную к Болту, тот передал мне временно оставленный на его попечение сотовый, сопровождая это словами:

— Это Степ, босс. Голос обеспокоенный, но не огорчённый.

— ОК. Сейчас ему наберу.

Долго ли набрать крепко заученный номер? Верно, всего ничего. Ответили на том конце линии быстро, а голос опытного каталы и впрямь был ни разу не печальный. Слова, к слову сказать, тоже.

— Как ты и просил, Итальянец, узнал я кое-что важное.

— Внимательно и с интересом.

— Про случившиеся той ночью налёты и прочие пожары. Пострадали действительно все, но больше всего воры. Катран в клочья, спиртовой их бизнес понёс серьёзные потери. Там не только Сеню Мурманского огорчили, но и других, не таких известных. Бомбанули нескольких скупщиков краденого, особенно тех, которые с золотом и камушками работали. Стон и плач раздаются такие, что с одного конца города до другого долетают.

— Вот не любят что-то в нашем городе «синих», — волей-неволей улыбаюсь я, ничуть не пытаясь скрывать свою неприязнь к засиженным-пересиженным представителям криминального мира. — Осталось только понять, кто не любит их вот совсем сильно, раз решил ударить по такому больному месту, как кошелёк. Хм, не удивлюсь, если при таких раскладах ещё и общак их обнесут… Конечно, коль найти удастся. Зоновские же как хомяки, затейливо свои нычки прячут.

— Общак — это для них как святыня… тайная, — согласился Масальский. — Вот и прячут её, как приснопамятный Грааль.

— В смысле столь далеко и глубоко заныкают, что порой сами найти не могут?

На том конце трубки хохотнули, видимо, представив себе столь печально-забавную ситуацию.

— Не до такой степени. Но нет, к общаку никаких подходов вроде не делалось.

— Та-ак… — я, признаться, начал думать и в ином направлении. Не вот прямо сейчас, а на перспективу, особенно если удастся совместить сразу несколько фрагментов воедино, да так, щоб как родные сошлись. — А воров в настоящее время больше всего не любит кто? Кому они ухитрились на больную мозоль наступить? И не говори, что это остатки моджахедовцев! Не азиатов повадки, не способны они на довольно тонкие по меркам криминального мира провокации. Тут ведь даже какой-то… артистизм проглядывает, даже повыше школьной самодеятельности. Эстетика опять же, пусть и грубоватая.

— Ты не представляешь, насколько точно попал в цель. Итальянец, — аж пропел Степ. — У одного из наших авторитетов в прошлом неоконченное театральное училище есть.

— О как! Любопытно.

— Фима Рыжий, партнёр и правая рука Кардана, — подвёл черту под уже сказанным собеседник. — И как раз на Кардана недавно наехал Башня, договорившийся при посредничестве Хромого Керима с таджиками и теми, кто за ними по трафику из Афгана. Окулист тоже…

— Его взяли в долю? Сомневаюсь в такой благотворительности.

— Не благотворительность,

нет. Ему кинули кость, которую тот будет обгладывать — часть бывшего бизнеса Моджахеда, не связанного с трафиком. «Чёрные» просты. Видят вкусный кусок, сразу на него кидаются. Их используют, а потом, когда минет надобность, выбросят. Постараются выбросить, — в голосе Степа прозвучала неуверенность. — Очень уж они в последние месяцы усиливаются. Сюда начало идти оружие, новые люди. Наводятся мосты с людьми при власти. Я пока только начал узнавать.

Удивляться сказанному? Ни черта подобного! Осколки памяти подсказывают. что это лишь первые шаги, которые могут стать ещё более серьёзными и опасными для всех, кто хоть немного думает о будущем. Вне зависимости от того, связано это самое будущее с криминалом или нет. Что делать? Пароходы давят, пока они ещё чайники. Главное, не упустить момент и не недооценивать преимущества даже того врага, которого не переносишь до глубины души. Ну и помнить, что в борьбе с некоторыми хороши почти все средства. Не все, а почти все — это тоже помнить следует.

— Кардан — это очень хорошо. Вот просто очень-очень! Но если цепочку размотал ты, то как скоро и остальные поймут суть произошедшего?

— Не так скоро, Итальянец, — небрежно так отозвался Масальский. — У «воров» опыт большой, но к интригам слабо пригодный. А людей со стороны они слушают редко. Не уважают, как говорят, фраеров ушастых. Окулист и его абреки… это не сократы и не академики какой бы то ни было академии наук. Гиви Толстый большую часть разума на борцовском ковре оставил и каких же себе в пристяжь подобрал. Основные всё, кончились.

— Про ментов позабыл, Степ.

— Пусть думают, что хотят, доказывает зае***ся. Какое нам вообще до них…

И замолчал. Резко так, многозначительно. Дошло до умного человека то, что почти на поверхности лежало.

— Б*я!

— Оно самое, увы. Где кончаются менты и начинаются их интересы в воровском мире, порой даже самые умудрённые специалисты не разберут. Вот сочтут они, что Кардан с Рыжим для них вреднее, нежели старые и привычные. расписанные чернилами от головы до жопы урки, да и сольют своей агентуре нужные выводы. Агентура же… Не удивлюсь, если большая часть коронованных на них время от времени пашет, что трактор в образцовом колхозе.

Затейливая ругань Масальского меня ни разу не порадовала в плане лингвистики, зато свидетельствовала, что тот всерьёз озадачился возможными проблемами. Мешать Степу выпустить пар я не собирался. Пусть немного успокоится, а потом и продолжим.

— Будешь предупреждать?

— Переведи во множественное число, союзник. Будем. Сейчас выгоднее не соло кого-то из нас двоих, а общее выступление перед несомненно благодарной аудиторией. И не сегодня, а дней через пару-тройку.

— Раньше и не получится, — проворчал катала. — Нужно договориться, уточнить всякое. Посмотреть на тех же ментов. Ты же знаешь…

— Точнее говоря, догадываюсь, — уточнил я относительно того, что у Масальского не могло не быть людей в правоохранительных органах. — А насчет южных и беспокойных, так тут у нас есть один недавний знакомец, на общую выгоду губу раскатавший. Грешно не использовать его наверняка немалые знания о высокой и не очень политике нашего города.

— Не передавить бы.

— Подстрахуемся. К тому же не кнутом единым. Пряник обещается быть большим, сладким, заманивающим. Потому… Начинаем запускать процесс покупки нужного здания. Есть на примете то, что должно стать драгоценным камнем в золотой оправе?