Дикая любовь
Шрифт:
— И как долго?
— А, черт. Не знаю. Эшлинг занимала меня весь день. Честно говоря, у меня не было времени подумать об этом. Я полагал, что она позвонит мне, если я ей понадоблюсь. Ты уверен, что с тобой все в порядке?
— Просто немного волнуюсь. — Я чертовски сильно волнуюсь, но не хочу показывать, насколько сильно. — Можешь попробовать позвонить ей?
— Конечно. Я дам тебе знать, что услышу.
Через тридцать минут я получаю сообщение от Найла, которое заставляет меня чуть ли не прыгать в самолет снова и снова.
Ответа нет. Может, они рано легли? Я
Я стискиваю зубы, пытаясь составить ответное сообщение так, чтобы не показаться абсолютно сумасшедшем: Ты можешь пойти и проверить их? Прости за неудобства, но после того, что случилось…
Минутная пауза, и мой телефон оживает:
Если бы что-то случилось, я уверен, Изабелла позвонила бы мне. Но, конечно, чувак. Я знаю, что ты далеко. Я пойду проверю их.
Спасибо. Я собираюсь сесть на самолет и прилететь сегодня вечером.
В этом нет необходимости. Я уверен, что все в порядке. Я дам тебе знать.
Я бросаю телефон на кровать и тянусь за очередной рюмкой водки из мини-бара. На этот раз я пью ее прямо из бутылки. Я не буду спать, пока не получу ответ от Найла. И если что-то будет не так…
Моя рука крепко сжимает маленькую бутылку, едва не раздавливая ее в кулаке. То, что Виктор сказал мне сегодня вечером, может все изменить. Мне нужно время, чтобы подумать, время, чтобы все обдумать… Но впервые я задаюсь вопросом, не ошибался ли я во всем этом.
Что, если уже слишком поздно?
24
ЕЛЕНА
Когда я спускаюсь из душа, Левина уже нет. Ни поцелуя на прощание, ни даже прощания, и у меня возникает ощущение, что это как-то связано с Изабеллой, когда я спускаюсь по лестнице, и меня сразу же встречает запах завтрака, в частности, чего-то жареного и в кляре.
— Левин сказал мне, что ты отказываешься от еды, — весело говорит Изабелла, когда я прохожу на кухню и тяжело сажусь на один из барных стульев у большого острова в центре. — Поэтому я приготовила твое любимое блюдо. — Она проходит через всю кухню к острову и ставит передо мной тарелку с французскими тостами, беконом и яичницей с сыром, а также воду и апельсиновый сок. — Я не совсем та повариха, что была у нас в детстве, но, думаю, у меня неплохо получается.
— Левин пытается научиться готовить для меня завтрак. — Не знаю, почему это вырвалось у меня, но я проговорила это, когда она протянула мне вилку. — У него ужасно получается, но он старается.
Изабелла смотрит на меня, наполняя тарелку едой для себя, и испускает небольшой вздох.
— Не нужно пытаться убедить меня в этом, Елена. Я вижу, что происходит, и это не красит его. Мне также не легче от того, что ты замужем за ним.
— Что ты видишь? — Мой тон резче, чем следовало бы, но я чувствую себя на грани. Удар от быстрого, жесткого, похотливого траха, после которого он ушел,
Такого поведения я ожидала бы от друга с привилегиями, хуже того, я ожидала, что друг хотя бы скажет мне, что уходит. У меня таких не было и никогда не будет. Мой собственный муж намерен относиться ко мне как к подружке на одну ночь, и…
— Елена. — Изабелла щелкнула пальцами. — Ты в порядке?
— Настолько хорошо, насколько это возможно. — Я отрезаю кусочек французского тоста. Он очень вкусный, и я никогда не была так рада, что, кажется, наконец-то могу есть. — Ты мне не ответила.
— Я пыталась, но ты не слушала. Ты была где-то в другом месте. — Изабелла со вздохом откладывает вилку. — Он пытается задобрить тебя. Он пытается сделать достаточно, чтобы ты не была несчастна, но при этом не перестает утверждать, что он не может не быть одной ногой в этом браке. — Она нахмурилась. — Найл не рассказывает мне обо всех своих делах, но он говорит мне достаточно, чтобы я понимала, что происходит. И мне это не нравится, Елена. Дай угадаю, он трахает тебя раз в пару недель, притворяется, что делает это для того, чтобы ты была счастлива, а на самом деле это потому, что он не может смириться с тем, что ты есть у кого-то еще, даже если он тебя не хочет?
Мой рот раскрывается, а на глаза мгновенно наворачиваются слезы. Изабелла никогда в жизни не говорила ничего настолько обидного. Я чувствую, как они наворачиваются и проливаются, прежде чем я успеваю их остановить.
— О, черт. — Лицо Изабеллы опускается. — Прости меня, Елена. Я не хотела так говорить. Я просто… — Она сжимает челюсть и отодвигает тарелку, как будто аппетит совсем пропал. — Я видела это уже несколько недель. Я не хотела причинить тебе боль. Я так долго пыталась не говорить этого. Я просто… ты моя младшая сестра, и я не могу этого вынести. Брак — это так долго, Елена. Родить ребенка от кого-то… это годы и годы чего-то чертовски трудного. Это тяжело даже тогда, когда ты любишь до безумия. И я вижу, как это происходит с тобой, как ведет себя Левин, и я просто… ты заслуживаешь гораздо большего.
Изабелла втянула воздух, останавливая себя.
— Послушай, я не хочу тратить эти два дня на ссору с тобой. Я с нетерпением жду возможности провести время с сестрой без всяких там острых тем.
Наступило долгое молчание, а потом я выдохнула, решив быть той, кто заключит мир. Я не уверена, что хочу делать это прямо сейчас, но я также не хочу провести эти два дня в ссоре с сестрой. Я хочу насладиться ее обществом. Я знаю, что после рождения ребенка я не смогу видеться с ней так часто.
— Ты права, — тихо говорю я ей. Нам не стоит ссориться. — Чем ты хочешь заняться сегодня?
Мы обмениваемся несколькими идеями и в конце концов решаем поехать в город. Я не была там с тех пор, как меня положили на сохранение, и чувствую себя немного сумасшедшей. Если бы Левин был здесь, он наверняка придумал бы причину, по которой мне не стоит ехать, и заставил бы меня снова лечь в постель или хотя бы остаться в доме, но его здесь нет, и это единственный положительный момент, который я вижу.