Дикая магия. Проклятье «черного тюльпана»
Шрифт:
Во мне заговорила «спасательная» половина – та самая, из-за которой у меня вечные неприятности. Я встала и направилась к выходу.
– На место.
– Сейчас вернусь, – без вызова сказала я и, пока меня не остановили, нырнула за дверь.
В больничном отделении тоже было пусто, Мари помогала Карамзиной. И, к возмутительной неожиданности, заперла свой кабинет каким-то крепким заклятием. Неужели за кофе беспокоится?
От обиды пнула дверь коленкой.
– В Рождество принято открываться, ты разве не знаешь? – намекала
Осознав, что локти и коленки не помогают, я прислонилась к деревянной поверхности лбом и несколько раз стукнулась. Хотелось хоть как-то себя наказать. Черт меня дернул снова надеть это платье! Знала ведь, не к добру…
– Ну, пожалуйста… Не будь такой вредной… – прошептала я, буравя лбом дверь, и внезапно ввалилась внутрь.
Поистине, под Рождество случаются удивительные вещи. Правда, мое столкновение с Карповым к их разряду не относилось. Но я уже смирилась с выходками Судьбы, с завидным усердием подталкивавшей меня к профессору.
Я порылась в «личных запасах» госпожи Пламберри, которые иногда становились и моими. Из всех имеющихся склянок больше всего подходила мазь под скромным названием «Чудо-заживляющая». Какой-то собственный рецепт Мари. Судя по ингредиентам, она должна была обезболивать, охлаждать, затягивать порезы, выводить яд и уменьшать негативное магическое влияние. И пахла довольно вкусно – зеленым чаем и мятой. Словом, то, что надо.
Когда я вернулась, профессор уже исписал первый лист блокнота и принялся за второй. На столе царил хаос из старых карт, свитков пергамента, толстых книг и простой бумаги.
– Давайте сюда свое лицо, – произнесла я максимально ворчливым тоном, чтобы он не думал, будто мне эта затея в радость.
Я подошла к столу и поставила перед ним банку с мазью.
– Что вы задумали? – Карпов нахмурился.
До этого мгновения он был крайне сосредоточен. Может, даже забыл о моем побеге и вообще существовании. А я его отвлекла.
– Ничего такого, что помешало бы вам и дальше смотреть на меня с презрением.
– В этом нет необходимости, – заверил он меня, глянув на принесенное «чудо-средство».
– Вы и так не слишком симпатичный, а с этими порезами – полный мрак, – убедительно соврала я, с волнением вглядываясь в красивую, мужественную физиономию. – Это же гарпии. Через три часа кожу разъест окончательно, и раны будут необратимы. Шрамы от гарпий остаются на всю жизнь.
– С чего бы вас это беспокоило? – профессор с надменным интересом поднял бровь.
– Мне на вас еще долго предстоит смотреть, – выдохнула я и пояснила на всякий случай, – на занятиях.
– Только быстро. Через полчаса я должен быть на собрании вот с этим, – он кивнул на книги и груду карт.
Намеренно подмяв собой пару древних пергаментов, я присела на край стола. И не удержалась: с важным видом взяла профессора за подбородок, приподняла и покрутила
– Это не презрение, – вдруг проговорил он. В библиотеке было так тихо, что я вздрогнула от звука густого голоса. – Скорее, разочарование. Вы ведете себя непростительно по отношению к людям, которые вас…
– Ммм?
– Оберегают.
– Ах, оберегают…
Карпов достал из кармана пальто, висевшего на стуле, приглашение с письмом и бросил их на стол.
– Вот это… Безрассудно. И очень глупо.
– А я решила, что вполне в духе оранжерейной мисс, – пожала плечами, стараясь на замечать укор в черных глазах. – Тут скука смертная. Мне нужно было отвлечься от… от всего.
– За эту глупость вы могли поплатиться.
– Разве я за нее уже не расплачиваюсь? – пробурчала в ответ, переходя к истерзанной демонической шее. – И сколько было гарпий?
– Несколько, – уклончиво ответил Карпов и снова поморщился. – Четыре-пять…
– Рубашка драная, – тихо отметила я и демонстративно просунула палец в одну из дыр в черной ткани. Под ней, как и ожидалось, тоже нашлась вспухшая рана.
– Может, чуть больше.
Могла бы и догадаться.
– Снимайте, – устало выдохнула я, тряхнула волосами и сделала неопределенный жест рукой.
Уголок демонического рта дрогнул, на нем появился зачаток улыбки, но родиться ей было не суждено.
– Вас ведь только лицо не устраивало? Это на него вам предстояло долго смотреть. На занятиях, – с сарказмом произнес Карпов, и, тем не менее, встал, стянул драную рубашку и бросил на пол.
Злиться на него сразу стало труднее. И все сильнее тянуло броситься на шею. Почти непреодолимо. Я сложила губы трубочкой, медленно выдохнула и принялась обрабатывать крошечные, распухшие ранки.
Занятно мы смотримся со стороны. Он – полуголый, в грязных окровавленных джинсах, весь в порезах и царапинах. Я – в вычурном платье, наряжена, будто приглашена к королевскому двору. И не скажешь, что из нас двоих именно в нем течет чистейшая княжеская кровь, а я – обычная дестинка. Так, черное пятнышко на репутации магического сообщества.
– Повернитесь, – велела я, не сомневаясь, что спина так же «хороша», как и грудь.
С тяжелым вздохом он покорился, и мне впервые за долгое время работы в медпункте стало по-настоящему дурно. Накатившее чувство было странным – смесь шока, недоумения, жалости и гнева.
– То есть сказать словами, что у вас вся спина разодрана в хлам, выше вашего княжеского достоинства?
Ответа не последовало, а взгляда его я не видела. Гарпий было сильно больше четырех. Я стояла, уставившись на исцарапанную кожу, и молчала.