Дикая магия. Проклятье «черного тюльпана»
Шрифт:
Мимо проскользнула дриада в шелковистом брючном костюме цвета «засохшей лаврушки». Она двигалась плавно и была чудо, как хороша. В любой природной стихии Марта Эмеральд чувствовала себя, как рыба в воде.
– Владислава! – торжественно заявила Рашель и глупо хрюкнула, тут же сбавив пафосность момента. – Предлагаю тебе добровольно заблудиться! Авось наткнешься на младшего Бероева.
Аристократка залилась румянцем и вцепилась в руку старшей Рид.
– Я боюсь, – сипло призналась Влада, трясясь, как самая обычная девица, а не богатая наследница.
– Тогда стой на месте. Уверена,
Туман Авроры представлял из себя поистине фантастическое действо. Выплывали и тут же терялись лица. Размазывались, словно утерянные в недрах человеческой памяти, случайные прохожие. Дымка дарила легкую тоску и, вместе с ней, надежду ожидания… Вдалеке, в тумане, мне вдруг померещилась фигура Арсения. Я сжала губы и размеренно выдохнула носом. Главное, не проболтаться. Уверена, он ищет Владку. Романтика!
Тонкую струящуюся ткань блузки ласкал теплый ветерок. Вспомнилось лето с Элизабет, побережье… Приятные ощущения оборвались с воплем Джен: на нее с разбегу налетел Пит Кавендиш и чуть не завалил на траву. Подруга в накладе не осталась – пнула его коленкой, испепелила взглядом и крепко выругалась. Недотепа растерянно почесал рыжий затылок и пожал плечами, намекая, что все претензии – к графине Воронцовой. Едва Питер скрылся из виду, я не удержалась:
– М-м-м… Может, он твоя судьба?
Ответом мне был болезненный тычок и порция новых ругательств, куда более громких и настойчивых. Но хихикать они нам не помешали, так что Дженни, обозленная и уязвленная, растолкала моих соседок и гордо растворилась в тумане. В буквальном смысле.
Дымка стелилась на уровне двух метров, и здание Академии будто бултыхалось в гигантской порции взбитых сливок. «Демонический радар» зашелся в оповещающем звоне, и мигрень вернулась.
Я повернула голову, стала искать наблюдавшего. И не слишком изумилась, когда нашла – возле окна четвертого этажа. Было далеко, я видела лишь черный силуэт, но спорю на тысячу голдэн-хазов, минуту назад его глаза прожигали мой затылок и усиливали боль в висках.
Стоять перед Академией, у «всех» на виду, резко расхотелось, и я потопала вперед, в сторону шестой оранжереи и лесной опушки… Надеюсь, Джен не сильно на нас обиделась, но извиниться не помешает.
Я сделала пару шагов и налетела на рыжее веснушчатое облачко. Меня окутало приторным ароматом морской тины и толченого миндаля. Элайза расплылась в довольной ухмылке, будто именно меня искала в вязком молоке. Затем приложила пальчик к губам и загадочно развернулась к лесу. У нее тут что, свидание?
В темной, непролазной лесной чаще?!
Перед тем, как исчезнуть в молочной дымке, младшая Рид спотыкнулась о корягу. Я видела, как сестра Рашель подвернула ногу, но вместо стона она разогнала туман серебристым смехом. Кажется, девица радовалась вообще всему! Вкупе с запахом водорослей и миндаля…
Неприятная догадка осенила «малиновое желе». Я ломанулась следом, не разбирая дороги. Больше всего я сейчас боялась выпустить девушку из виду. Затылок опять обожгло гневным взглядом, но я не обратила внимания. Солнечную Элайзу Рид кто-то опоил «Имморой», в этом не было сомнений.
***
Как некстати Аврора со своим
– Элайза, постой! – крикнула я, согнав с еловых ветвей стайку дремавших птиц. – Ты не хочешь идти в лес, борись!
Мысленно добавила: и я тоже не хочу туда идти. Вот совсем! Но, тем не менее, старательно продиралась сквозь частокол густо насаженных деревьев. Колючие еловые ветки хлестали по щекам и рукам, защищенным лишь шифоновой блузой. Но хотя бы замерзнуть нам не грозило: дымка не только путала, но и согревала.
Младшая Рид убегала от меня так же настойчиво и азартно, как я – догоняла. Кому она помешала настолько, чтобы отправить в лес к дикому зверью? Прагматичная милая девушка, к тому же – невеста. Внутренности скрутило неприятным спазмом: чего-то я не учла, о чем-то не подумала… Но мысли путались, и ноги стремительно бежали, застревая во влажной грязи.
Пару минут спустя мы обе вылетели на небольшую площадку, окруженную еловым забором, царапающим своими вершинами звездное небо. Я сразу поняла, почему деревья тут не росли: небольшой овальный овраг был до краев наполнен чем-то вязким и черным. Даже туман отступал от этой лужи, стелясь у берегов.
Элайза застыла на противоположном краю болота и развернулась. Красивое личико по-прежнему улыбалось, в нем не было ни капли агрессии или страха.
– Эли, пойдем обратно, – робко предложила я, прекрасно понимая, что в этом тумане мы дорогу к Академии уже не найдем.
Девушка заторможенно помотала головой и тоненько пробормотала:
– Все должно закончиться здесь.
Сбоку померещилось движение. Что-то пестрое и большое двигалось в дымке, прячась за стройными еловыми стволами. Но дикий зверь меня не пугал. Куда страшнее выглядела мисс Рид, направившая на мою грудь учебный жезл. Вот, значит, чего я не учла. В лес вели вовсе не Элайзу…
Я выхватила свою палочку: неужели не справлюсь с пятикурсницей, у которой даже «Магического противостояния» в программе нет? Позади раздалось недоброе рычание. Из туманной дымки выскочил кто-то пятнистый и мохнатый. На миг веснушчатое лицо озарилось неподдельным испугом, Элайза вскрикнула, что-то пробормотала и нервно махнула жезлом. Но целилась она не в зверя, а в мою многострадальную голову.
Среагировать не успела: «Иклерия» действовала молниеносно. Голубая искра ослепила, висок обожгло электрическим разрядом. Погружаясь в ватную черноту, я слышала гулкие рыки, перемежающиеся истеричными вскриками, но мне было уже все равно.
***
Так мог бы выглядеть рай. Белым бело, уютно и совсем не холодно.
Я тонула в огромном теплом облаке. Воздух был настолько влажным, что вдыхался с трудом. Легкие не хотели работать еще и потому, что на моей груди покоилось что-то горячее и тяжелое. Утренняя мигрень вернулась и сконцентрировалась у висков.
Лежать было комфортно, будто сверху меня кто-то накрыл плотным ковром. Ощущение было настолько реалистичным, что даже шерстинки лезли в нос и щекотали губы. В щеку тыкалось что-то мокрое и шершавое. Оно старательно елозило по коже, слизывая жижу, сочившуюся из виска.