Дикая принцесса
Шрифт:
Все тело Левина вздрагивает, как будто вместо поцелуя последовала пощечина, и он отступает назад, его рука неожиданно сильно прижимается к моему лицу, удерживая меня на расстоянии от себя.
— Ты не понимаешь, во что играешь, Елена, — пробормотал он, его голос густой от похоти. — Это не игра. И я стараюсь изо всех сил, чтобы мы оба остались живы.
Он отступает назад, его рука обхватывает мою руку, когда он поднимается на ноги и тянет меня за собой. Другая его рука ложится на мою талию, поддерживая меня, чтобы я не слишком нагружала больную лодыжку, но он держит дистанцию, не прикасаясь
— Тебе нужно лечь спать, Елена, — говорит он, и я слышу, как напряжены эти слова, как трудно ему отказать мне.
Но он все равно отказывает мне. Это осознание болезненно пронзает меня, и я впиваюсь зубами в нижнюю губу, а глаза горят от унизительных слез. Мне становится очень стыдно за то, что я вот так набросилась на него, и я высвобождаюсь из его хватки, направляясь к двери.
— Ладно, — шепчу я, когда он открывает дверь. — Я пойду спать.
— Елена...
Я стискиваю зубы, изо всех сил пытаясь сдержать слезы, когда делаю шаг через дверь и нащупываю ручку, чтобы закрыть ее за собой, прежде чем он успеет сказать еще хоть слово, или я разражусь рыданиями.
Я падаю в кровать и исчезаю под одеялом, закрыв глаза и пытаясь прогнать все, что только что произошло. Я чувствую себя идиоткой, думая, что это сработает, что просто войти в его комнату и разбудить его будет достаточно, чтобы заставить его отказаться от всего, что он говорил в течение последних нескольких дней.
Это чуть не привело к тому, что я бы серьезно пострадала.
Я закрываю глаза, пытаясь заставить себя уснуть, и в какой-то момент это удается. Даже мои мысли не могут преодолеть многодневную усталость, и я проваливаюсь в сон, полный бурных, бессмысленных сновидений, пока меня не будит звук открывающейся двери, не той, что между нашими комнатами, а той, что ведет в мою комнату.
Мои глаза распахиваются, и я смотрю на нее, открывая рот, чтобы спросить Левина, почему он входит через эту дверь, а не через ту, что соединяет наши комнаты. И тут я вижу два… нет, три силуэта возле дверного проема, и мой затуманенный сном мозг понимает, что это не он.
Кто-то другой нашел нас.
Я кричу. Это все, что я могу придумать. Не знаю, станет ли от этого хуже или лучше, но реакция мгновенная. Я резко выпрямляюсь, кричу во всю мощь своих легких, звук, который может быть, а может и не быть именем Левина, и слышу звук его падения с кровати в другой комнате, когда мужчины в дверях начинают заходить в мою комнату.
Один из них кричит "Заткнись, сука!", как раз когда дверь между комнатами с грохотом распахивается, и в комнату вваливается Левин, все еще голый, но уже с пистолетом в одной руке. Он прицеливается, тогда мужчины бросаются вперед, и я успеваю увернуться, когда один из них стреляет, и пуля проносится над моей головой, а я издаю еще один испуганный крик.
Один из них направляется прямо ко мне, явно намереваясь стащить меня с кровати. Как только он оказывается в пределах досягаемости, я вцепляюсь в него изогнутыми пальцами, царапая ему лицо, цепляя шею и верхнюю часть груди. Он издает вопль боли, его руки смыкаются вокруг моих, и он начинает тащить меня к себе.
Я
Он притягивает меня к себе, когда вытаскивает из кровати, подхватывая на руки, как будто я ничего не вешу. Я извиваюсь, впиваюсь зубами в его ухо и кусаю до тех пор, пока не чувствую вкус крови.
Мужчина кричит, отбрасывая меня назад, и боль пронзает меня, когда я ударяюсь спиной о столб кровати. Мужчина снова набрасывается на меня, пока комнату не заполняет выстрел. Я вздрагиваю и вижу Левина, который держит одного мужчину в захвате, выстрелив в другого из пистолета и пуля пролетает через двух других мужчин одновременно и валит их обоих.
Он бросает пистолет и разворачивается, сосредоточившись на человеке, которого держит в руках. Я слышу еще один болезненный хруст костей и с волной тошноты понимаю, что он сломал мужчине шею, когда тело выскальзывает из рук Левина и падает на пол.
— О боже, — шепчу я, ошеломленно глядя на Левина. — Я…
— Пойдем. — Он хватает свой пистолет и проходит мимо меня к шкафу. Я тупо смотрю на него, не понимая, что он делает, пока он не достает из него халат и не накидывает его. — Мы должны уйти, Елена. Сейчас же. Я не знаю, придут ли еще.
— Наша одежда...
— Сейчас же!
Его голос прорезает воздух, резкий приказ, более резкий, чем все, что я когда-либо слышала, направленное на меня раньше. Он выводит меня из полу-шокового состояния, в котором я нахожусь, и я поднимаюсь на ноги, морщась от давления на лодыжку, когда Левин тянется ко мне. От удара о кровать она снова немного разболелась, но с этим ничего не поделаешь, особенно если Левин прав, и за нами придут еще.
— Ты можешь идти? — Спрашивает он, его голос густой от беспокойства. — Ты можешь бежать?
Я киваю.
— Я буду идти так быстро, как нам нужно, — шепчу я, и лицо Левина приобретает жесткие, решительные черты.
— Тогда нам нужно, блядь, идти.
Он тянет меня через дверь в свою комнату, к окну.
— Мы пойдем по пожарной лестнице, — жестко говорит он. — Я не хочу рисковать тем, что внизу еще кто-то есть. Так будет быстрее.
Я тяжело сглатываю и киваю.
— Думаешь, парень внизу сказал им, в какой мы комнате?
Челюсть Левина сжимается.
— Вполне возможно, — отрывисто говорит он. — И если это так, то он долго не проживет.
Меня охватывает холод от уверенности, прозвучавшей в голосе Левина, от осознания того, что только что произошедшее могло подписать смертный приговор этому мальчику. В то же время в моей голове звучит голос, который, как я знаю, ожил совсем недавно: если он сдал нас, значит, он заслужил это.
Я не знаю, откуда взялась эта мысль. Елена, существовавшая до всего этого, пришла бы в ужас. Но события, разворачивающиеся одно за другим с тех пор, как люди Диего напали на мой дом той роковой ночью, меняют меня, и я никогда не осознавала этого так остро, как в данный момент.