Дикая принцесса
Шрифт:
– Но винишь во всем ты только Коварэна?
– А не имею права? Если бы не он, мне бы не пришлось... Нет, конечно, я всегда мог сдохнуть или броситься в ноги отцу, возможно, тем самым опозорив свой собственный род. Я не снимаю с себя ответственности, но, если бы не предательство Коварэна, ничего из этого не случилось бы. И дело не только во мне. Он похитил Тари – всего на несколько дней, – и с тех пор она плачет по ночам. Все просит кого-то уйти, не трогать ее... Я стараюсь не думать о том, что могло произойти, но, Мика, ее ожог – это не след от горячей лампы.
–
– Нет, она молчит. И я знаю именно поэтому. Будь это всего лишь лампой, мой веселый паж не преминул бы сложить об этом душещипательную балладу. Но Тари молчит. И даже, мне кажется, боится лишний раз упоминать ногу – чтобы я ни о чем не догадался и не спросил.
– А ты спрашивал?
– Вначале – да. Потом стало понятно, что она не расскажет. Слишком боится? Не верит, что я смогу ее защитить? Или в этой ее шкатулке скрывается нечто настолько страшное, что даже после всего она не решается ее открыть? Я знаю, она ненавидит его. Но продолжает защищать. Почему?
– Боится за себя?
– За себя или за других. Так или иначе, я буду последним мерзавцем, если вырву у нее этот секрет. Но как иначе остановить Коварэна?
Мариника вздохнула и снова заходила по кабинету.
– Онсо, ты врешь сам себе.
– Нет.
– Не спорь. Шкатулка тебе нужна, чтобы отомстить. За себя, а не за Тари – потому как она явно мстить не желает.
– Она просто не может этого сделать. А я могу.
– Тогда в чем же дело? Почему ты запираешься в кабинете и уничтожаешь семейные запасы каберне в гордом одиночестве? Просто подойди к ней и попроси шкатулку!
Окъеллу не ответил. Кажется, теперь даже потолок смотрел на него с осуждением.
– Ты ее любишь?.. Впрочем, я не имею права тебя об этом спрашивать. Поговорим лучше о другом. Чем, как ты думаешь, в данный момент занимается твоя дорогая невестка?
С чего вдруг такая перемена? И этот вопрос... Во рту снова стало сухо, и Окъеллу одним глотком прикончил остатки вина.
– Чем? – спросил он хрипло.
– Откусывает голову твоей дорогой воспитаннице.
– За что?
Они целый день не виделись, разве Дайане не полагается быть вне себя от счастья?
– Энту пообещал подарить ей котенка. Он возвестил об этом на весь дом, как только вернулся с прогулки.
Др-рянь!
Ужин уже закончился, и все ушли в гостиную. Тари, судя по выражению лица, – не по своей воле. Мариника была права, бедняжку следовало спасать. В гостиной был выставлен столик для карт, и Дайана пользовалась тем, что жертва не может уйти, не испортив игры.
– ... Кстати, Тари, вы
– Прошу прощения, было много дел.
– Присоединитесь к игре?.. Нет? А вы, Мариника? Энту, принеси, пожалуйста, еще один стул. А вы сидите, Тари, сидите, я сама подвинусь.
Карты пересдали на четверых. Гергос сел так, чтобы видеть Дайану, при этом Тари оказалась чуть в стороне, закрытая пышной каштановой копной Мариники. И к лучшему. Гергос честно не знал, что сказал бы, окажись они наедине.
– Итак, о чем я говорила? – елейным голоском продолжила Дайана. – Ах да, о Тобрагоне. Спасибо, Тари. Так вот, когда Энту только родился, его отец и Элиссандр Коварэн заключили договор. Они были большими друзьями и давно мечтали поженить детей. Вы знали, что лаонт Коварэн даже дочь назвал на анкъерский манер, Атарьяной? Атарьяна Гергос, как вам нравится?.. Но, увы, Элиссандр умер, и его младший брат тут же разорвал договоренность. Хотя оно и к лучшему, девушка была весьма сомнительной. Говорят, она сбежала из дома, устроив грандиозный скандал. Тари, вы что-нибудь об этом слышали?
– Только слухи, ваша светлость.
– Конечно, вы были слишком молоды, чтобы знать о подобном. Вот так-то, Энту мог жениться на тобрагонской принцессе.
– Но ведь не женился. Мама, я уверен, Тари уже наскучил этот разговор.
– Ты думаешь? А мне кажется, она слушает с огромным интересом. Не правда ли, Тари?
– Да, ваша светлость.
Молодец, даже голос не дрогнул. И хотя имя «Атарьяна Гергос» по-прежнему жгло сознание, Окъеллу поспешил вмешаться:
– Дайана, вы уже распланировали завтрашний день?
– Нет. Онсо, что вы задумали?
– Служитель в приюте рассказал мне о предстоящей ярмарке и очень просил присутствовать. Я думаю, нам всем стоит пойти.
Всего несколько часов назад он наотрез отказался, но слушать и дальше болтовню Дайаны становилось невыносимо.
– Пойти на ярмарку? – очень удивилась Дайана и, кажется, чуть-чуть разжала когти. – Вы думаете, это уместно?
– Почему нет? После смерти отца прошло уже больше года.
– Но наше – и особенно ваше – присутствие может сделать праздник чересчур официальным.
– Служитель очень просил. Очевидно, дети из приюта даже приготовили какой-то сюрприз.
– Ну, раз так... Тари, вы ведь тоже жили в приюте? Наверное, это было ужасно?
– А я подумываю устроить бал, – вдруг выпалила Мариника.
– Бал?