Дикая штучка

Худ-Стюарт Фиона

— Мы не будем этого делать, Эм! Надеюсь, я ясно выражаюсь?

— Господи, она же только твоя жена! Сделай ей ребеночка, пусть она им занимается и не беспокоит нас!

— Все не так просто, — заметил Риккардо. — Этот брак значит для меня гораздо больше, чем я думал.

Эмброуз была в шоке. Такого поворота событий она не ожидала.

— Забудь об этом хотя бы сегодня! Давай устроим прощальную ночь, — тихо сказала она. Приблизившись к Риккардо, блондинка хотела поцеловать его в губы, но мужчина отстранился.

—

Мой ответ «нет», Эм. Я ухожу.

Эмброуз пришла в ярость. Ее никто и никогда так не унижал.

Он приехал сюда, поцеловал меня, а потом, словно ему все это наскучило, посмотрел на часы и сказал, что уезжает!

Я ему этого не прощу!

Эмброуз прислонилась спиной к двери. Она жаждала мести. Она просила Джерри сфотографировать их с Риккардо без определенной цели, на будущее. Но теперь она поняла, как может это использовать. Блондинка подошла к телефону и сняла трубку.

— Джерри? Привет. Сделал снимки?

— Чудесные снимки, дорогая. Такой поцелуй! Окажись они в газетах, разразился бы ужасный скандал!

— Рада слышать, — рассмеялась блондинка. В ее голосе звучала злость и ненависть. — Я хочу, чтобы ты продал их вместе с историей во все газеты, с которыми успеешь договориться.

— Правда? Когда?

— Сейчас! Приезжай, я напишу для тебя текст. Если мы постараемся, то эти фотографии появятся уже в завтрашних газетах.

— Хорошо, милая, я буду через двадцать минут.

— Прекрасно, малыш. Я жду.

Дождь шел всю ночь и продолжился утром. Габриэла хотела еще немного поспать, но внезапный приступ тошноты заставил ее побежать в ванную. Боже! Как долго это будет продолжаться? Габриэла чувствовала себя ужасно.

Ей очень не хотелось вставать с постели, поэтому она распорядилась, чтобы завтрак ей принесли в комнату. Констанца уехала с детьми в город, Вильгельм находился в Мюнхене.

К удивлению молодой женщины, ее тошнота вскоре прошла, и она почувствовала себя лучше. В комнату вошла служанка, держащая в руках большой поднос с завтраком и газетами.

Когда только она удалилась, Габриэла поставила поднос на колени, налила себе чашечку кофе и раскрыла одну из газет. Констанца выписывала английскую прессу, так она узнавала последние сплетни из жизни высшего общества.

Съев кусочек тоста и вареное яйцо, Габриэла перевернула страницу газеты и побледнела.

— Боже, — прошептала она. Она не верила глазам: на фотографии при лунном свете целовались хорошо известные ей мужчина и женщина.

Заголовок гласил: «Ночные проделки недавно женившегося принца». Статья повествовала о событиях пошлого вечера, мельком касаясь произошедшего с Габриэлой несчастного случая. В статье упоминался Рональд Хофстеттен — по предположению автора, у Габриэлы была

с ним интрижка.

Риккардо, целующий Эмброуз, на первой полосе газет… Теперь мой позор известен всему миру.

Ночной кошмар стал реальностью, думала Габриэла, мои страхи оказались небезосновательны. Слава богу, что она не рассказала мужу о ребенке. Риккардо оказался одним из тех мужчин, для которых брак лишен обязательств. Мечте о том, что когда-нибудь их союз станет настоящим, не суждено сбыться.

Габриэла убрала поднос, откинула одеяло и направилась в ванную. Приняв душ, она оделась и стала собирать вещи. Руки у нее дрожали, горькие злые слезы резали глаза.

Надо скорее уехать, пока он не вернулся…

Двадцать минут спустя Габриэла была уже готова начать новую жизнь, без принца Риккардо из Мальдоравии, которого она надеялась больше никогда не увидеть.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

— Уехала? Как это? — воскликнул Риккардо, уставившись на дворецкого Ганса. — Когда и куда?

— Принцесса Габриэла не сказали, куда они направляются, Ваше Высочество. Я слышал, что она просила шофера отвезти ее в аэропорт. Ее Высочество были чем-то взволнованы, как мне показалось. У меня создалось впечатление, что…

— Продолжай, какое впечатление?

— Что с ней произошло нечто страшное, — пробормотал Ганс, опустив глаза.

— Почему у тебя создалось такое впечатление?

— Не хочу совать нос в чужие дела, но служанка нашла несколько газет, разбросанных по спальне… — Ганс замолчал.

— И что?

— Там была ваша фотография, сэр… с дамой.

— Боже, так вот почему журналисты не давали мне проходу сегодня утром! А я даже не придал этому значения… Ганс, принеси мне, пожалуйста, эти газеты немедленно.

— Они у графини, в гостиной.

— Тогда я сам схожу за ними. Спасибо, — произнес Риккардо.

Констанца сидела у окна. Она посмотрела на Риккардо и покачала головой.

— Рики… не могу поверить, что ты способен на такое! Я пыталась остановить Габриэлу, — Констанца встала. — Но она не хотела ничего слушать. Увидев эти газеты, я уже не удивляюсь ее реакции и совсем не осуждаю ее.

— Покажи, — холодно произнес Риккардо. Он был мрачнее тучи.

— Хочешь сказать, ты их не видел?

— Констанца, я читаю экономические газеты, а не эту чертову бульварщину, — бросил он в ответ.

— Учитывая твой веселый образ жизни, советую сменить читательские предпочтения, — резко ответила Констанца, протягивая брату газеты.

— Господи, не могу поверить, — пробормотал Риккардо, раскрыв газету и уставившись на фотографию, где он целовал Эмброуз под луной. — Сучка! Не могу поверить, что она это сделала.