Дикая

Стрэйд Шерил

Я закрыла книгу и вгляделась в ее бежевую обложку. У меня не было никаких причин не сжечь и ее тоже.

Вместо этого я прижала ее к груди.

Мы дошли до Тимберлайн-Лодж пару дней спустя. К тому времени мы с Дугом уже не были вдвоем. Нас нагнал Том, а еще к нам присоединились две женщины — обеим чуть за двадцать, — которые путешествовали по Орегону и небольшой части Вашингтона. Мы впятером шли по двое — по трое, меняясь составом, а иногда все вместе, одной цепочкой. Мы были охвачены непринужденным праздничным чувством, оттого что нас так много и оттого что стоят чудесные прохладные солнечные дни. Во время долгих привалов мы играли в сокс [44] , торопливо окунались в ледяную воду озера, а как-то раз разозлили шершней и убегали

от них с хохотом и воплями. К тому времени как мы добрались до Тимберлайн-Лодж, расположенного на высоте 1830 метров на южном склоне горы Худ, мы уже стали племенем. Между нами образовались узы, которые, вероятно, образуются между детьми, которые проводят вместе неделю в летнем лагере.

44

Одна из разновидностей игры футбэг; играют в нее мячом, связанным из хлопковых нитей и наполненным твердым сыпучим наполнителем.

Когда мы прибыли, была середина дня. В баре мы впятером заняли пару диванов лицом друг к другу, разделенных низким деревянным столом, и заказали ужасно дорогие сэндвичи. А после сидели, потягивая кофе, сдобренный ликером «Бейлис», и играли в покер и рамми [45] колодой карт, которую позаимствовали у бармена. Склон горы Худ вздымался сразу за окнами гостиницы. При высоте в 3426 метров эта высочайшая гора в Орегоне была вулканом, как и все прочие, мимо которых я шла с того момента, как ступила в пределы Каскадного хребта к югу от Лассен-Пика в июле. Но эта, последняя из великих гор, которые мне предстояло пересечь в своем походе, казалась самой важной. И не только потому, что я сидела у самого ее подножия. Ее вид был мне знаком, ее невозможное великолепие в ясные дни можно было видеть из Портленда. Придя в Маунт-Худ, я осознала, что у меня мало-помалу возникает «чувство дома». Портленд — где я никогда по-настоящему не жила, несмотря на все, что случилось в последние восемь или девять месяцев, которые я провела там за последние два года, — был всего в каких-нибудь 96 километрах от меня.

45

Азартная логическая карточная игра, произошедшая от мексиканской игры кункен.

От зрелища горы Худ издалека у меня всегда перехватывало дыхание; но сейчас, вблизи, она была другой, как и все прочее. Она была не такой холодно-величественной, одновременно более обыденной и более неизмеримой в своей жесткой властности. На расстоянии нескольких десятков километров гора представала в виде сверкающего белого пика. А из северных окон гостиницы был виден сероватый обветренный склон, кое-где покрытый искривленными сосновыми рощицами и лужайками люпина и астр, которые росли среди камней. Этот природный ландшафт был пронизан пунктиром вышек фуникулера, который вел к расположенной выше кромке снежной шапки. Я была рада, что меня на некоторое время защищает от горы роскошная гостиница, страна чудес в суровом запустении. Это было величественное здание из камня и дерева, сложенное вручную рабочими в середине 1930-х годов. У каждой вещи в этом месте была своя история. Картины на стенах, архитектура здания, сотканные вручную ткани, которые покрывали мебель, — все здесь было основательным, отражая историю, культуру и естественные природные ресурсы Тихоокеанского Северо-Запада.

При высоте в 3426 метров эта высочайшая гора в Орегоне была вулканом, как и все прочие, мимо которых я шла.

Я извинилась перед остальными и медленно вышла из гостиницы в широкое патио, расположенное на южной стороне. В этот ясный солнечный день были видны многие горы, мимо которых я шла: две из Трех Сестер, Джефферсон и Сломанный Палец.

Прыг, скок, поворот, «дом», подумала я. Вот я и пришла. Почти пришла. Но не совсем. Мне предстояло пройти еще 80 километров до того момента, когда я коснусь Моста Богов.

На следующее утро я попрощалась с Дугом, Томом и двумя женщинами. Дальше пошла одна, взбираясь по короткой крутой тропе, которая поднималась от гостиницы к МТХ. Миновала канатную дорогу

и двинулась на север и запад вокруг отрога горы Худ по тропе, образованной разрушенным камнем скалы, который суровые зимы выветрили до состояния крупного песка. К тому времени как я пересекла границу заповедника горы Худ, я снова вошла в лес и почувствовала, как на меня нисходит безмолвие.

Не знаю уж, каким образом мне стало казаться нормальным жить под открытым небом, спать на земле и просыпаться в полном безлюдье. Но теперь меня пугала мысль о том, что я больше не буду этого делать.

Так приятно снова оказаться одной! И вокруг было на что посмотреть. В середине сентября солнце оставалось теплым и ярким, а небо — голубым. С тропы, окруженной густым лесом, время от времени открывались обширные панорамы. Я прошла без остановок 16 километров, пересекла реку Сэнди и остановилась передохнуть на плоском обрыве, лицом к реке на другом ее берегу. К этому времени почти все страницы моего путеводителя, «Маршрут Тихоокеанского хребта, часть II: Орегон и Вашингтон», уже сгорели в кострах. То, что осталось, было сложено и засунуто в карман шортов. Я вытащила эти странички и снова перечитала их, позволив себе добраться до самого конца. Мысль о том, что вскоре я достигну Каскад-Локс, возбуждала меня и одновременно нагоняла печаль. Я уж не знаю, каким образом мне стало казаться нормальным жить под открытым небом, спать на земле в палатке каждую ночь и просыпаться одной в полном безлюдье почти каждый день, но так уж получилось. Теперь меня пугала мысль о том, что я больше не буду этого делать.

Я спустилась к воде, присела на корточки и ополоснула лицо. Река в этом месте была узкой и мелкой; так высоко в горах и в самом конце лета она представляла собой едва ли нечто большее, чем ручеек. Где-то сейчас моя мама? — задумалась я. Я несла ее с собой так долго, спотыкаясь под ее тяжестью.

На другом берегу реки, позволила я себе подумать.

И нечто внутри меня расслабилось.

В последующие дни я огибала водопады Рамона и шла по краю заповедной зоны реки Колумбия. Порой на севере мелькали виды гор Святой Елены, Рейнир и Адамс. Я достигла озера Уатам, сошла с МТХ и свернула на альтернативный маршрут, который рекомендовали авторы моего путеводителя. Он должен был привести меня к Игл-Крик и ущелью реки Колумбия, а со временем — и к самой реке, которая текла вдоль города Каскад-Локс.

В тот последний день похода я шла вниз, вниз и вниз, спустившись на 1220 метров на отрезке в какие-нибудь 25 километров, пересекая ручьи, речушки и канавы, оставшиеся от колес машин, которые тоже бежали вниз. Я чувствовала, как река притягивает меня, подобно огромному магниту. Я чувствовала, что приближаюсь к концу всего. На ночевку остановилась на берегах Игл-Крик. Было пять часов вечера, и до Каскад-Локс мне осталось всего 10 километров. Я могла бы прийти в город до темноты, но не хотела заканчивать свое путешествие таким образом. Я хотела подождать, хотела увидеть реку и Мост Богов при ярком свете дня.

В тот вечер я сидела у Игл-Крик, наблюдая, как вода струится среди камней. Ноги убийственно болели после долгого спуска. Несмотря на весь пройденный путь, несмотря на то, что мое тело сейчас было сильнее, чем когда-либо прежде и, вероятно, когда-либо будет, пеший поход до сих пор причинял мне боль. Новые мозоли образовались на пальцах в тех местах, которые стали мягче благодаря сравнительно небольшому количеству подъемов и спусков на территории всего Орегона. Я осторожно взяла ступни в ладони, баюкая их прикосновением. Похоже было, что еще один ноготь вот-вот оторвется, я легонько потянула его, и он остался у меня в руке — шестой. Теперь у меня осталось всего четыре нетронутых ногтя.

Больше у нас с МТХ ничьей не было. Счет 4:6 не в мою пользу.

Я спала на разложенном брезенте, не желая в эту последнюю ночь прятаться в палатке. И проснулась до рассвета, чтобы наблюдать, как солнце встает над горой Худ. Вот теперь действительно все, думала я. Теперь уже нет пути назад, невозможно остаться. Да и всегда было невозможно. Я долго сидела, глядя, как светлеют небеса и первые солнечные лучи касаются верхушек деревьев. Прикрыла глаза и долго слушала голос Игл-Крик.