Дикие Фейри
Шрифт:
— Может, это тебе стоит объясниться, — прорычала я.
— Какого черта ты это делаешь? — спросил он, его крылья расправились и заслонили солнце позади него, так что меня окутала тень.
Меня поразило осознание того, насколько он больше меня, когда я стояла на коленях перед ним, полностью отданная на его милость. Он обездвижил меня магией и его скорость могла сравниться с моей, так что у меня не было шансов двигаться достаточно быстро, чтобы вонзить в него свои клыки. Я была побеждена. Он мог делать со мной все, что захочет. В ожидании, когда топор
— Я знаю, что он шантажировал тебя. И я прочитала все угрозы, которые ты ему посылал. Целый год обещания насилия каждый раз, когда ты посылал ему деньги. А теперь он мертв, — выплюнула я.
— Ты думаешь, я убил его? — спросил Габриэль, его лицо побледнело.
— Я знаю, что это сделал кто-то из этой школы, — прорычала я. — И судя по уликам, которые я нашла, ты выглядишь довольно сильным кандидатом».
— Кандидатом? Ты говоришь так, будто проводишь гребаное расследование.
Я просто злобно посмотрела на него, потому что именно это я и делала.
Губы Габриэля разошлись. — Так ты просто назначила себя частным детективом? Для чего? Он умер от передозировки…
— Не выливай на меня это дерьмо, — огрызнулась я. — Гарет никогда бы не принял Киллблейз добровольно. Все, что он делал, было ради того, чтобы вытащить нас из этого места. Ради нашей жизни. Он хотел, чтобы мы сбежали из этой дыры и он никогда бы не стал рисковать своей жизнью ради этого дерьма.
— Сбежать от чего? — спросил Габриэль, нахмурив брови. — Зачем ему нужны были мои деньги?
— Какая для тебя разница?
— Потому что ты говоришь, что он никогда бы не стал рисковать своей жизнью, принимая наркотики, но он, очевидно, решил, что необходимость шантажировать меня стоит того риска, который мог возникнуть…
— У него не было выбора. Он делал это для меня.
— Что? Зачем тебе были нужны деньги? — спросил он, явно полностью потеряв нить разговора.
— Мне не были нужны, — выдавила я из себя. — Или, по крайней мере, я не знала, что нужны. Наша мама… Сейчас это уже не имеет значения.
— Для меня имеет, — огрызнулся он.
Я выдохнула от разочарования, отправив прядь сиреневых волос в глаза.
— Отлично. Если хочешь знать, наша мама, помимо всего прочего, была стриптизершей. И еще она была любительницей азартных игр. Она влезла в долги к своему боссу и собиралась заключить сделку, по которой я должна была работать в клубе, чтобы расплатиться.
— Твоя мама хотела, чтобы ты начала заниматься стриптизом? — спросил Габриэль, осуждение плескалось в его глазах. — Что за мать…
— Дело в том, что Гарет узнал и вместо этого взял долг на себя, — перебила я, потому что он начал смотреть на меня с жалостью в глазах, а я этого ни хрена не хотела. — Я только сейчас узнала обо всем этом. Если бы я знала, на что он готов пойти, чтобы списать долг от моего имени, я бы… я имею в виду, что все было бы лучше, чем то, что случилось…
— Ты
— Скорее это, чем такое! — закричала я, потому что посмотрите, что, черт возьми, произошло из-за меня. — Он умер из-за того, что пытался защитить меня. Потому что он лгал мне об этом и не дал мне выбора взять долг на себя…
— Но это не было ни одной из ваших обязанностей! Родители должны…
— Хрен с ними, с обязанностями, — огрызнулась я. — Откуда такому, как ты, вообще об этом знать? Ты вырос в своей обеспеченной семье и с бесконечными деньгами. Как будто у тебя есть хоть малейшее представление о том, каково это — продавать себя, чтобы накормить своих детей и сохранить крышу над их головами! Моя мать, может быть и дерьмовая мать, но судьба подкинула ей дерьмовую судьбу. Двое мужчин разбили ей сердце и оставили с детьми, которых она не могла позволить себе растить. Она продавала каждую частичку себя, чтобы заплатить за то, что она могла для нас, пока у нее ничего не осталось. Смерть Гарета сломила ее. И меня тоже. Так что если ты собираешься убить и меня, почему бы тебе просто не сделать это, а не тянуть время?
— О чем ты, блядь, говоришь? Я не убивал Гарета!
Я посмотрел на него, но его глаза сияли честностью, и я не могла не поверить ему. Мои губы разошлись и что-то внутри меня разбилось вдребезги, только для того, чтобы восстановиться из разбитых кусочков всего, что, как я думала, я знала о нем. Облегчение захлестнуло меня, на глаза навернулись слезы и я подавила рыдания, прежде чем они смогли вырваться наружу. Я наполовину хотела броситься в его объятия и уткнуться лицом в его грудь, чтобы он обнял меня, но не могла. Я все еще не знала достаточно о том, что произошло, я могла поверить, что он не виноват в смерти Гарета, но это было нечто большее. А если он этого не делал, тогда я вернулась к началу и даже не знала, с чего начать.
— Так расскажи мне, что произошло между вами? Ты, очевидно, догадался, что это он тебя шантажировал. Так что же ты с этим сделал, если не убил его? — потребовала я.
Габриэль пожевал внутреннюю сторону щеки, в его глазах мелькнуло что-то похожее на стыд и, возможно, даже намек на страх.
Он отвернулся от меня, покачав головой. — Это не важно.
Я уставилась на него, мои губы разошлись, а на глаза навернулись слезы. Значит, я только что рассказала ему все и он не собирался дать мне ничего взамен?
— Если ты уверена, что кто-то убил его, я помогу тебе выяснить, кто, — добавил он, стоя ко мне спиной и выходя из палатки. — И если ты чувствуешь, что тебе нужно что-то сделать со мной в отместку за мое участие в этом деле, то давай, — лозы спали с моих рук, когда он освободил меня от своей магии, оставив спиной ко мне, предлагая этот шанс.
Я стояла и смотрела на него, по щеке скатилась слеза, а в душе закипала ярость. Мои клыки оскалились, мышцы напряглись и желание причинить ему боль захлестнуло меня.