Дикие грехи

Райт Сюзанна

Вместо жжения, слабеющего в течение ближайших нескольких дней, потому что Тарин смирилась с тем, как должно продолжаться её соединение с Треем, всё только ухудшилось.

Не только из-за того, что её волчица изголодалась по контакту с парой.

Тарин-женщина хотела Трея-мужчину, в чём не было абсолютно никакого смысла, учитывая, что они практически не взаимодействовали и не прикасались.

Но когда они взаимодействовали и соприкасались… А, чёрт.

Ничего из этого не пошло на пользу. Нет, это проклятое соединение – кроме избавления Тарин от Роско – хорошая идея, но она

хотела отменять сделку.

У Тарин никого не было. Не то, чтобы ей некуда было пойти, даже если она уедет. Дядя до сих пор не связался с ней, даже если и намеревался.

Поэтому жжение оставалось и лишь усиливалось, чем больше дней и ночей проходили без изменений.

Конечно, были моменты, когда она испытывала желание просто вскочить на Трея и покончить с этим, но Тарин, так же как и её волчица, не хотела ссориться.

Было досадно, что Трей, кажется, не проходит через эту же агонию, но Тарин игнорировала это, игнорировала свои потребности, волчью тоску и продолжала делать всё как обычно.

Но несколько недель спустя наступил действительно хреновый день и Тарин оказалась в серьёзной опасности взорваться от всего этого… Был день рождения покойной мамы.

Переводчики: inventia, black_girl, marisha310191, silvermoon

Редактор: Casas_went

Глава 8

Трей вскочил на ноги, когда дверь в его кабинет резко распахнулась.

Посчитав, что дело срочное и, чувствуя пронизывающий страх, что с Тарин что-то случилось, он обошёл стол и направился к стоявшим и хмурящимся Данте, Маркусу и Трику.

Волк Трея насторожился и начал расхаживать внутри.

– Что, чёрт тебя дери, ты сделал? – потребовал Маркус.

Удивлённый не только вопросом Маркуса, но и вызывающим поведением, Трей нахмурился:

– О чём, чёрт возьми, ты говоришь?

– Тарин. Что ты ей сделал?

Его волк замер.

– А что с Тарин?

– Ты отсиживался здесь все утро, и поэтому не в курсе, что она превратилась в зомби. Мы едва можем выдавить слово из нее. Она даже не реагирует на колкости Греты, просто смотрит сквозь нее, как на пустое место. Это не Тарин.

Нет, это не она и он почувствовал внезапное желание увидеть ее и узнать, что случилось. Однако вместо этого, он просто пожал плечами.

– Она и раньше казалась тихой, но кроме этого…

– Да? Сейчас она действительно молчит. Как будто онемела. Кроме тех моментов, когда она говорит нам уйти с ее дороги, пока убирается в каждой комнате.

– Убирается?

– Как Мэри Поппинс под кайфом. Знаешь, как женщины быстро убираются, когда они не в духе.

– И не только это, – сказал Трик, который выглядел больше обеспокоенным, чем расстроенным. – Это как, я не знаю… будто одно неправильно слово может сломать её. Я не уверен, она просто злится или пытается отвлечься от чего-то.

– Что ты ей сделал? – повторил Маркус. – Что ты ей сказал?

– Может дело в том, чего он не сделал, или не сказал, – ответил Данте, скрестив руки на широкой груди.

Трей уставился на него.

– И что это должно означать?

– Ты

не разговариваешь с ней, Трей. На самом деле, тебя она вообще не волнует. Ты заклеймил ее, привел сюда, подтвердил истинность вашего союза, и потом поручил заботу о ее безопасности Тао. Слушай, я понял, что вся эта фигня временная и вам обоим не нужно создавать связь, но всё гораздо глубже, Трей. Ты нарочно ее избегаешь. Ты к ней никогда не прикасаешься… и даже не пытайся убедить меня, что твой волк не сходит от этого с ума. И, если мой слух внезапно не стал совсем дерьмовым, ко всему прочему, ты с ней не спишь.

– Это не ваше дело, – рявкнул Трей.

Данте поднял руку в знак примирения.

– Со всем уважением, это нас очень даже касается, потому что ты – наш Альфа-самец и, временно это или нет, она – наша Альфа-самка. Ваши отношения сказываются на остальных членах стаи. И она нам нравится, мы уважаем ее, в нас заложено природой защищать наших самок. Прямо сейчас, что-то неладное происходит с Тарин и ты должен как-то на это повлиять.

– Знаете, я слышу, как вы все тут скулите, но посмотрите кого здесь нет. Тарин. Если бы у нее была проблема со мной, я бы это знал. Если бы её волчица сильно изводила её, она пришла бы ко мне, желая этого или нет.

Данте засмеялся, но в его смехе не было и капли веселья:

– Ты так думаешь? Она не из тех женщин, к которым ты привык, Трей. Она – Альфа. Её волчица, вероятно, сходит с ума так же, как и твой волк, но ни Тарин, ни её волчица никогда не будут выпрашивать у тебя внимания. Никогда.

– Может, это вовсе не из-за тебя, – сказал Трик, – возможно, что-то другое снедает её, мы не знаем. Мы беспокоимся о ней и подумали, что может тебе больше повезет, и ты сможешь помочь ей.

Стремление найти её было уже неистовым, но Трей опять пожал плечами.

– Наверное, у нее просто трудный день…

– Во имя Христа, Трей, – прервал Данте. – Она не отходила от тебя, когда ты был в плохом состоянии. Она установила с тобой контакт, когда твой волк был диким, а ты собираешься игнорировать это? – Он махнул рукой Трею и направился к двери. – Забудь. Мне всё равно, прячься и дальше.

Разочарованные и полные отвращения, трое мужчин вышли из кабинета и оставили Трея наедине со своими мыслями, мыслями которые вращались вокруг Тарин.

Он заметил, как она сникла, ее странное настроение нервировало его волка и заставляло его царапать Трея, стремясь быть рядом с ней. Но, как всегда, Трей действовал вопреки желаниям своего волка и своих инстинктов, и попросту не обращал внимание на чувство обеспокоенности.

Он хотел сделать тоже самое и сейчас, но одна вещь останавливала его – когда он попытался почувствовать ее эмоции через связь стаи, то наткнулся на стену. Она как-то воздвигла настолько большой барьер вокруг себя, что даже ее собственная пара не могла достать ее. Никто не станет этого делать, разве что под влиянием сильных эмоций, и в отчаянном желании взять себя в руки.

Уверенными шагами он вышел из кабинета и направился в жилую зону, откуда доносилось большинство шума. Тот факт, что чем ближе он подходил, тем сильнее чувствовался ее запах, означал, что она была там.