Дикие карты (сборник)
Шрифт:
Эти владения оказались не слишком обширны. Вонищенка уселась на набитый конским волосом диванчик. Черный кот последовал ее примеру, а пестрая кошка продолжила развлекаться: перебиралась через комнату так, чтобы ни разу не ступить на пол. Вонищенка погрузилась в размышления и — впервые за многие годы — не пригласила кота присоединиться к ней. Жизнь, которую вел Джек, изумила ее. Теперь ее собственное существование, блуждание от одного временного ночлега к другому, от одной кучки тряпья к другой внезапно показалось ей неправильным, полным тягот,
Они с Джеком обсудили вероятность того, что они оба — тузы. Вирус разрушил жизни обоих. Ей никогда уже не стать тем невинным ребенком, каким она была до того, как кислота вкупе с инопланетным вирусом затопили ее разум восприятием животного мира. Ей-то казалось, что у нее было тяжелое детство. Именно поэтому она сбежала из дома. Но каково было Джеку — расти, считая себя чем-то вроде оборотня, существа, проклятого Богом?
С чего она вдруг так разоткровенничалась с ним? Во всем городе не было ни одной живой души, которая знала бы о ней столько, сколько знал теперь Джек. Наверное, потому, что они были похожи: оба знали, каково быть не таким, как другие, и уже перестали пытаться стать «как все».
Когтистая лапа, вцепившаяся в тыльную сторону ладони, вернула ее к реальности. Ее глаза встретились с глазами черного кота, и в ее сознание хлынули леденящие кровь образы: вот автоматные очереди прошивают крысиные гнезда; вот самка опоссума, насмерть перепуганная человеческими криками, мчится куда-то, не разбирая дороги, а детеныши цепляются за ее спину, и один из них падает и гибнет; вот коты пытаются спастись бегством; вот кошка-мать отчаянно сражается за своих котят, но граната уничтожает всех, кроме матери, у которой почти оторвана лапа; вот женщина, ужасно похожая на ту надоедливую социальную работницу, баюкает умирающую кошку. И кровь, кровь повсюду — кровь тех, которые были ее единственными друзьями.
— Котята! Как они могут!
Вонищенка вскочила и поняла, что ее колотит.
— Что случилось?
Из комнаты, разбуженный ее криком, появился сонный Джек.
— Они убивают их! Я должна их остановить.
Женщина, сжав кулаки, двинулась к лестнице, сопровождаемая кошками.
— Одну я тебя не пущу.
Джек метнулся обратно в спальню, схватил зеленое пальто Вонищенки, фонари, пару кедов и тоже взбежал по лестнице.
Кеды он надевал на ходу, поэтому нагнал своих новых знакомых только у первого разветвления туннеля.
— Не туда.
Джек остановил троицу, когда они уже свернули в правый коридор. Сунул Вонищенке ее пальто. Потом мазнул фонариком по входу в другой тоннель.
— Мы же отсюда входили. Он просто выведет тебя обратно в метро. До парка есть более короткий путь. У меня тут дрезина. Идем со мной.
Джек дождался кивка Вонищенки и стремительно нырнул в левый коридор.
Чем ближе они подходили к Центральному парку и брошенному электрокару, тем отчетливей становились картины бойни в сознании Вонищенки. Когда они оказались перед следующим разветвлением туннелей, Джек
— Кто бы они ни были, пороха у них хватит на целую армию. Есть какой-нибудь план?
— Нужно выяснить, кто они такие, чтобы понять, как остановить их. Верно?
— Готов биться об заклад, что это мои старые приятели, mes amis, с ружьями, но я понятия не имею, кто этим всем заправляет.
В мозгу у нее всплыла картина: черный кот рядом с ней, а пестрая кошка — с Джеком.
— Прекрасно. — Вонищенка потрепала по голове большущего черного кота. — Хорошая мысль.
— Что еще за мысль?
— Черный считает, что нам следует разделиться, пока не выясним, что происходит. Если с каждым из нас будет по кошке, то мы сможем оставаться… э-э…
— На связи. Да. Ты хотя бы можешь видеть, что происходит. — Джек задумчиво кивнул. — Раньше я любил смотреть боевики, но тут у меня плохой прием. Идемте, сержант! — обратился он к пестрой кошке, которая поскакала впереди него. — Bon chance!
Вонищенка кивнула и зашагала в противоположном направлении.
В кромешной темноте, которую едва рассеивали мечущиеся лучи света от фонариков на касках вооруженных людей, дон Карло Гамбионе обозревал разгром, постигший его королевство.
Его помощник проговорил извиняющимся тоном:
— Дон Карло, боюсь, ребята немного переусердствовали.
Дон Карло взглянул на распростертые на земле тела в свете фонарика Мясника.
— В таких делах излишнее усердие не помешает, — заметил он.
— Мы отыскали их штаб, — доложил Мясник. — Наши ребята обнаружили его меньше часа назад. — Он ткнул пальцем в карту. — В районе «86-й улицы». Под парком. Неподалеку от озера. Судя по его виду, там постоянно кто-то живет. Тогда я вызвал вас.
— Очень признателен. Я хочу присутствовать при том, как пламя восстания наших врагов будет затушено. Я уверен, они не просто так подняли головы именно сейчас. — Дон Карло возвысил голос. Мясник смотрел на него во все глаза. — Мне нужны их головы. Мы насадим их на острия решетки на перекрестке Амстердам-стрит и 110-й улицы. — Его глаза в свете фонарей свирепо сверкнули.
Мясник осторожно коснулся запястья дона.
— Пожалуй, нам лучше подняться наверх, Padrone. Я велел ребятам подождать на месте, но они так… так рвутся в бой.
Взгляд дона Карло был устремлен на тела, усеивавшие грязный бетон, на пропитанное кровью тряпье.
— Какая трагедия! Боль, всюду боль…
Он взглянул на тело, распростертое у его ног. Это был белый мужчина с нелепо разбросанными длинными руками и ногами, как у сломанной марионетки. Изрезанное морщинами и обожженное солнцем лицо даже после смерти не было спокойным. Лишь мука отражалась в чересчур больших темных глазах. В луже крови, которая уже натекла из его головы, валялись расколотые самодельные очки. Дон Карло машинально провел носком начищенного до блеска ботинка по плечу выцветшей гимнастерки.