Дикие орхидеи
Шрифт:
— А что в Биллингеме?
— Ага, значит, вот что вас на самом деле заинтересовало, — сказал он с напускной серьезностью. — А я-то думал, что это моя харизма. Ну сыр, на худой конец.
— Не-а! — Я с радостью притворилась, что вовсе не обдумываю, кого позову в подружки невесты. — Так что там лежит?
Он шагнул к скамье, взял сумку, поставил ее на край скатерти и извлек оттуда камеру, которую я видела только в каталогах, — «Никон Д 1-Х».
— Цифровая? — спросила я не без разочарования в голосе. Мне нравится автоматический фокус на камере,
Он развернул камеру к залитым солнцем розам и сделал несколько снимков, потом вытащил из камеры пластиковую карточку. Я попивала вино. Он достал из рюкзака небольшой аппарат — два таких уместятся в обувную коробку. Сначала я приняла его за портативный DVD-плейер. Интересно, что ж за кино он собрался мне показать? Надеюсь, там не слишком много секса, иначе я просто не удержу себя в руках.
Он сунул карточку в аппарат, и я застыла с бокалом вина в руке. Кажется, я даже не дышала, пока аппарат не выдал первые фотографии. Рассел протянул их мне. Я поставила стакан. Вот это чудо! Я с удивлением рассматривала фотографии размером 4x6 удивительной яркости и четкости. Я видела даже шипы на стеблях роз.
— Ого... — Никакие другие слова мне на ум не приходили.
— Конечно, фото можно перенести на компьютер и обработать, и есть принтеры получше этой штуковины, но общую концепцию ты понимаешь.
— О да. Понимаю. Что-то вроде «Полароида» нового тысячелетия.
— Но еще я использую вот это, — объявил он и вытащил из сумки огромный «Никон Ф-5». Возьмите мою камеру, добавьте наворотов и пару фунтов весу — и получите «Ф-5».
Я люблю тяжелые фотоаппараты. Правда. Как-то раз я призналась в этом Дженнифер, и она ответила: «Ага, они как тяжелые мужчины».
Может, это и вправду сексуально, но в любом случае в тяжелых камерах есть некая фундаментальная надежность, и как я ни старалась, мне не удалось приучить себя к маленьким.
То, что он показал, произвело на меня впечатление, но я не хотела ахать и охать и рассыпаться в восторгах по этому поводу.
— А что еще там у вас есть?
Он заглянул под плоскую крышку.
— Сканер. Пара прожекторов. Фон или два. Мотоцикл, на котором я поеду домой.
Мы оба рассмеялись.
Может, насчет мотоцикла он и шутил, но все-таки вытащил цифровой «Никон» размером с ладонь. Я знала, что это новинка на рынке и его расхваливают на каждом углу.
— Это последний, честное слово. Давайте, попробуйте его в деле.
Но когда я навела фотоаппарат на него, он закрыл лицо руками:
— Только не меня!
Если б я сидела тут с Фордом, я нащелкала бы десяток кадров, не важно, закрывался бы он или нет. Но с этим человеком я не чувствовала себя в безопасности настолько, чтобы идти против его воли. Может,
Я сфотографировала розы и стала вертеть камеру в руках и нажимать на кнопки, чтобы посмотреть, что получится.
— Ваша очередь рассказывать про себя.
— У нас с Фордом Ньюкомбом ничего нет, — с нажимом проговорила я. — И вообще у него сегодня свидание с самой большой знаменитостью Коул-Крик.
— А-а, — сказал Рассел, и что-то в его тоне заставило меня взглянуть на него повнимательнее.
У него был потрясающий профиль: красивые, четкие черты, будто высеченные из камня. Десси наверняка захотела бы изваять его портрет.
И тут до меня дошло, что это за странный тон в его голосе.
— Вы знаете Десси? — тихо спросила я.
— О да. А какой мужчина не знает таких Десси?
Ничего себе! Никогда не слышала большего презрения в голосе. Я поклялась здесь и сейчас никогда не подбивать клинья к Расселу Данну. Что-то мне не хочется, чтобы он — равно как и любой другой мужчина — отзывался обо мне таким образом.
— Она... — Я не знала, как сформулировать вопрос. — Насколько велика опасность, нависшая над моим невинным, наивным боссом?
Рассел повернулся ко мне. Вся веселость сошла с его лица. Темные глаза смотрели пронзительно, и под этим взглядом мне хотелось сжаться в комочек.
— Послушайте, окажите мне услугу.
— Просите что угодно, — сказала я. Увы, я это и подразумевала.
— Не говорите никому в Коул-Крик, что видели меня. Особенно Ньюкомбу. Он может проболтаться Десси, а Десси расскажет остальным, и дело может обернуться... хм... неприятностями. Меня не любят в Коул-Крик.
— Но почему?
Он меня ошеломил. Человека с такими манерами и обаянием — и не любят? Да по сравнению с ним Джеймс Бонд — неотесанный деревенский олух!
Рассел улыбнулся так, что мне захотелось тут же лечь на спину и раскрыть ему объятия.
— Вы льстите моему самолюбию, мисс Максвелл.
— Джеки. — Я с трудом заставила себя перевести взгляд на камеру. — Ладно, я сохраню ваши тайны, но я должна узнать их все!
Я очень старалась казаться веселой и остроумной. Я игралась с зумобъективом, заставляя его выдвигаться и втягиваться обратно. Потом щелкнула на кнопку просмотра и взглянула на снимки, которые он сделал. Пейзажи один другого краше.
Через некоторое время он отвернулся и посмотрел на розы. Я наконец-то расслабилась.
— Я написал плохой отзыв о выставке Десси. Я подрабатываю на стороне: пишу отзывы и обзоры. Я написал что думал, и в Коул-Крик меня так и не простили.
Я, конечно, не пустилась в пляс от радости, но мне очень хотелось. Да, знаю, подло с моей стороны радоваться, что Десси получила плохой отзыв, но все-таки...
— И все? В городе вас не любят из-за того, что вы написали плохой отзыв о выставке одной из жительниц?
Он улыбнулся уголком губ.
— Из-за этого — и еще из-за того, что я изгой, которому известно, что они задавили камнями женщину.