Дикие розы
Шрифт:
Кэд мягко взяла Корри под локоть.
– Послушай меня, выкинь ты его из головы. Я не знаю, кто он, но он тебя не стоит. Мужчины все одинаковы. Сначала используют тебя, а потом выбрасывают, как ненужную дрянь. Так зачем их принимать близко к сердцу?
Корри не слышала последних слов Кэд. Ее глаза заволокло слезами, она молча развернулась и обреченно пошла по направлению к трактиру.
К середине апреля они уже несколько недель жили в Доусоне. По городу прокатилась новая волна слухов о богатых золотых месторождениях. Это вызвало необыкновенное оживление как среди старожилов, так и среди новоприбывших чечако.
Наверное, единственным человеком в Доусоне, которого не занимали все эти слухи, была Корри. Даже доктор Санти неоднократно заводил с ней разговор на эту тему, но она упорно отмалчивалась. Корри была постоянно погружена в мрачные раздумья о судьбе Куайда и своей собственной. Неужели он погиб во время пожара? О Господи, сделай так, чтобы он оказался жив!
Корри знала, что Дональд планирует задержаться в Доусоне на несколько недель после того, как река вскроется, чтобы продать или организовать как-нибудь иначе свое дело на Аляске перед отплытием в Сан-Франциско. А как только они вернутся домой… Корри ни на секунду не забывала о намерении Дональда поместить ее в психиатрическую лечебницу и не могла смириться с таким жестоким решением своей участи. Когда они снимали номер в гостинице, Дональд предупредил управляющего, что его жена страдает серьезным нервным расстройством и с ней иногда случаются припадки. Поэтому если из их комнаты будут доноситься какие-нибудь странные звуки и шум, пусть он не обращает внимания и не беспокоится понапрасну.
В первый день их пребывания в Доусоне Корри вместе с доктором Санти отправилась в магазин покупать себе одежду (Дональд настаивал на том, чтобы она была одета модно, как подобает настоящей леди). Проходя мимо конторки управляющего, Корри мило улыбнулась ему, чтобы продемонстрировать свою абсолютную нормальность, в результате чего маленький смуглый управляющий раскрыл рот от испуга и посадил огромную кляксу на чистый лист регистрационной книги.
Корри в отчаянии подумала о том, как легко люди верят в чью-либо болезнь. Достаточно одного слова, легкого намека, чтобы тебя безоговорочно признали ненормальным. А если ты начнешь протестовать, то чем активнее и громче ты будешь это делать, тем скорее добьешься обратного эффекта. У Корри теперь не было ни малейшего сомнения в том, что, имей Дональд достаточно времени, он и тетю Сьюзен сможет убедить в ее сумасшествии.
Временами на смену ее мрачному настроению приходила уверенность в том, что в конце концов все обойдется и закончится благополучно. Внутреннее чувство подсказывало Корри, что Куайд жив. Он не мог погибнуть так глупо и бессмысленно при его-то силе, разуме и жизнелюбии. Вскоре после их прибытия в Доусон доктор Санти сходил к Ли Хуа и принес камеру и чемодан со снимками и фотореактивами. Дональд конечно же не позволил Корри фотографировать, но, по крайней мере, у нее теперь была возможность предаваться горьким воспоминаниям, рассматривая снимки, сделанные во время путешествия с Куайдом по Юкону, – их набрался целый альбом.
Доктор Санти принес также новости от Ли Хуа: она в полном порядке, дансинг приносит хорошую прибыль, пришлось даже расширить помещение.
– Дональд, пожалуйста, позволь мне навестить Ли Хуа. Я так без нее соскучилась. После отъезда Милли это моя единственная подруга в Доусоне.
Корри умоляла Дональда, а сама с грустью думала, что Милли смогла бы помочь ей и обязательно что-нибудь придумала бы. Но она теперь далеко, в Сиэтле, замужем и счастлива.
Дональд ответил категорическим отказом.
– Нет, не хочу, чтобы ты ходила к ней. Моя жена – леди и не должна общаться с проститутками и девицами из дансинга.
– Но Ли Хуа не проститутка! Она…
– Как бы то ни было, она не леди! Успокойся, Корри. Я лучше знаю, что тебе нужно, а что нет.
Корри стала было протестовать, но Дональд прервал ее:
– Успокойся, а не то я дам тебе еще опия! Будь уверена, запасы доктора Санти далеко не истощились!
Корри, возмущенная до глубины души, продолжала спорить:
– И тем не менее я увижусь с ней! Ли Хуа удивится, что я уже столько времени в Доусоне, но ни разу не зашла к ней. Она же знает, что я здесь… Она забеспокоится и начнет наводить справки.
– Пусть наводит. Доктор Санти уже сообщил ей, что ты тронулась рассудком после смерти первого мужа. Это поубавит ей любопытства!
– Но я не тронулась рассудком! Это ложь! Я так же нормальна, как и ты!
– Ты в этом уверена?
Дональд вскинул на нее черные безумные глаза, в них было что-то настолько неизъяснимо пугающее, что Корри отшатнулась от него и больше не поминала о Ли Хуа.
За долгие недели своего заключения Корри помимо своей воли лучше узнала Дональда. Вернее, она пришла к выводу, что никогда не сможет по-настоящему узнать его. Он был исключительно скрытным человеком, никогда не делился своими чувствами и переживаниям. Ни детских, ни каких-либо еще воспоминаний она никогда от Дональда не слышала.
Как-то поздно ночью Дональд вернулся из местного кабака «Красное перо» сильно пьяным. В последнее время он ни дня не мог прожить без виски. Корри ненавидела его за это, потому что в таком состоянии он бывал особенно похотлив. Горящий факел стал непременным атрибутом их половой близости. Дональд навсегда потерял способность испытывать оргазм, если любовный акт не сопровождался рокотом и жаром бушующего пламени, если он не видел сквозь стену огня перекошенное от страха лицо Корри.
В этот раз, к огромному облегчению Корри, Дональд не стал требовать «исполнения супружеских обязанностей». Он что-то невнятно бормотал о женщине, которую, по-видимому, встретил в кабаке. Доктор Санти пристально посмотрел на него, выходя из комнаты. Потом Корри услышала щелчок замка и поняла, что осталась со своим мужем наедине.
– Черные волосы и полные руки, и лицо… О Господи, как она похожа на нее…
Дональд, не обращая внимания на Корри, стягивал с себя тяжелые ботинки и со стуком ронял их на пол.
– Ее убили… мою мать. Кто-то из ее клиентов. А потом ее труп сожрали крысы. Мне было тогда шесть лет. В доме не было ни куска хлеба. Сначала я подумал, что она спит. Я бил ее, дергал за волосы, кричал, но она так и не встала. А потом пришли крысы. Ты когда-нибудь видела, как крысы раздирают на части труп? Обглоданные, кровавые лохмотья свисают со всех сторон…
Он громко икнул, и Корри поняла, что его сейчас стошнит.
– Я… я не мог отогнать их. Я кричал и кидался в них чем ни попадя, но они так и не ушли.