Дикие розы
Шрифт:
Это случилось после двух дней беспрерывного, томительного ожидания. Корри проводила время, ухаживая за розами и думая о незнакомке, которая их взрастила. Полоская в реке белье, Корри поминутно окидывала беспокойным взглядом водную гладь.
Ей было бесконечно жаль оставленных на борту «Ханны» камеры и коробки с фотографиями, Куайд обещал ей, что, как только они доберутся до какой-нибудь цивилизации, он заявит в пароходную компанию. Вряд ли Дональд переправил багаж в другое место до своего возвращения.
Корри
Корри подняла голову и увидела приближающегося Куайда. Он возвращался из очередного обхода берега – он совершал их регулярно, чтобы не пропустить момента появления лодки Дональда.
– Зачем ты стираешь? Совершенно бессмысленное занятие в этом месте. Посмотри, какая грязная вода.
– Да, я знаю. Здесь илистое дно, вода сразу мутнеет. Но я не могу сидеть сложа руки, мне надо чем-нибудь заняться. Я уже раз пятнадцать мыла и скребла нашу лачугу, перебирала постель и вещи. Так что если до нашего прихода в доме и жили привидения, то теперь можно быть уверенным – нет ни одного.
Куайд печально улыбнулся.
– Ты знаешь, я несколько раз пытался начинать статью о Ноуме. Когда я уезжал из Доусона, у меня была идея написать что-нибудь колоритное я захватывающее о том, что представляет собой путь вверх по Юкону на самодельном суденышке. Но оказалось, что я ввязался в такую авантюру, о которой невозможно ничего написать. Читатель в это никогда не поверит.
Корри кивнула.
– Делия… – Куайд подошел и поднял ее с песка. – Делия, ты жалеешь, что осталась со мной?
– Жалею? Я никогда не буду жалеть об этом, Куайд.
– Ты уверена?
– Да.
Корри выронила из рук мокрый жгут юбки и потянулась губами к лицу Куайда. Он обнял ее, и Корри ощутила прикосновение его мускулистого, сильного тела, а вслед за этим – горячих, нежных губ. Их поцелуй был страстным, долгим, потом Корри отстранилась от него и сказала:
– Вот тебе подтверждение моим словам.
– Я знаю, Корри, как тяжело ожидание. Мне следовало оставить тебя на Сороковой Миле и сделать то, что я должен, в одиночку.
Куайд оглянулся на реку, голубизной сверкающую на солнце. Вдоль берега плыла огромная тинистая глыба. Она зацепилась за корягу и стала собирать на себя щепки и травинки, плывшие по течению. В кустах на другом берегу реки пела иволга.
– Нет! Я хочу быть с тобой всегда! Независимо от обстоятельств. И я ненавижу Сороковую Милю!
– Да, действительно, как ты можешь любить город, в котором я познакомился в Кэд Уилсон.
Куайд рассмеялся и весело взглянул на Корри, но через секунду снова обернулся к реке и стал всматриваться вдаль. На его лицо вернулось напряженное, беспокойное выражение.
– Куайд, перестань все время смотреть на реку! Никого там нет, и вряд ли кто-нибудь
– Нет, Корри. Он обязательно найдет нас. На всякий случай я хочу научить тебя стрелять из пистолета. Сразу же после обеда и начнем. Вот и будет у тебя занятие более полезное, чем стирать в грязной воде.
– Но я же говорила тебе, я не хочу…
– Да, помню. Ты не хочешь кровопролития. Пусть так, но поупражняться в стрельбе не помешает.
Куайд приподнял ее голову за подбородок, и Корри увидела, что его глаза холодны и уверенно спокойны. Она молча поцеловала его, покорно подчиняясь. И тут через плечо Куайда Корри увидела, как среди зелени прибрежного кустарника мелькнуло белое полотнище паруса.
– Куайд, там лодка.
Он обернулся и приложил ладонь ко лбу козырьком, внимательно вглядываясь в том направлении, куда показала Корри. Она чувствовала, как сильно забилось ее сердце, – так бывало всякий раз, когда она видела лодку. Через секунду она вздохнула с облегчением.
– В ней только один человек. Значит, это не может быть Дональд. Он ни за что не отправился бы в погоню без доктора Санти и Арти. И потом, он обязательно бы нанял проводника. Дональд из тех людей, кто не отважится в одиночку плыть вверх по реке на лодке.
– Кто бы то ни был, он нас заметил. Вон, машет нам руками.
Через несколько минут лодка подошла совсем близко. Она оказалась большой, хорошо оснащенной, с настоящим парусом. Совсем не похожей на большинство грубых самоделок. На дне лежала груда вещей, наверное, тюки с провиантом, укрытые толстым брезентом.
У руля был средних лет человек, седовласый и с обветренным лицом, выдававшим в нем бывалого морехода. Он был чем-то обеспокоен, глаза лихорадочно блестели. Одежда промокла насквозь, вода ручьями стекала с волос за воротник, отчего человек все время поеживался. Он повернул руль и направил лодку прямо к берегу. Куайд заговорил первым:
– Я вижу, вы промокли.
– Да, это точно. Скажите, вы случайно не доктор? Мой напарник свалился за борт и сильно побился о камни. Я вытащил его на берег и отправился за подмогой. Ему очень худо. Лицо разбито, сплошное кровавое месиво. Он очень мучится, кричит от боли и упирается. Мне даже не удалось втащить его в лодку. Может, вы поможете мне?
Корри пристально смотрела на незнакомца. Он действительно был взбудоражен и напуган, а также промок с головы до пят. Все это подтверждало его рассказ. Тон его голоса напомнил Корри Джима Прайса, папиного конюха.
– Помочь? Ну конечно, мы сделаем все, что в наших силах, – поспешила Корри заверить моряка. Ее ужасала мысль о несчастном, израненном и брошенном на берегу реки старателе.
– Господь наградит вас за вашу доброту, мэм.
– Корри…
В голосе Куайда звучало беспокойство.