Дикие розы
Шрифт:
– Калверсон, ты не знаешь, есть ли здесь доктор?
– Я знаю одного. Это парень из Канады. Я, правда, не знаю его имени. Вам следует обратиться к капитану. Он вам мигом его отыщет.
Корри поблагодарила и пошла по направлению к рубке. Меньше всего на свете ей хотелось говорить с капитаном. После неприятного инцидента в каюте она старательно избегала его. Но другого выхода у Корри не было. Если бы она стала искать доктора, расспрашивая пассажиров, на это ушли бы часы, а Завулон Картер мог найти его в одну минуту.
Корри
– Слушаю вас, миссис Прайс.
Он был галантен и предупредителен. Корри старалась не смотреть на шрам, украшающий его подбородок, и синяк, прикрытый козырьком фуражки.
– Капитан, в одной из кают умирает женщина. Ей нужен доктор.
– Что с ней?
– Это неважно. Она страдает от болей в животе. Один из пассажиров сказал мне, что на борту есть доктор, он канадец. Помогите мне, пожалуйста, найти его. Это срочно.
Глаза Завулона Картера презрительно скользнули по ее груди и бедрам.
– Его зовут Уилл Себастьян. Наверное, я смогу помочь вам.
– Что значит «наверное»? Вам следует лучше выполнять свои обязанности, капитан Картер, а то они могут измениться в невыгодную для вас сторону.
– Слушаюсь, мэм. – Корри смотрела на него холодно и жестко до тех пор, пока капитан не отвел глаза и не сказал: – Он заболел морской болезнью. Лежит на своей койке. Я пошлю за ним, если вы настаиваете. Хотя не уверен, что от него сейчас будет какой-нибудь прок.
– Спасибо.
В глубине души Корри расстроилась. Чем доктор сможет помочь, если сам болен?
Однако доктор Себастьян безропотно пошел вслед за Корри в каюту к Матти Шеа. Это был высокий, худощавый молодой человек с густыми каштановыми волосами, карими глазами и доброй улыбкой. Его можно было бы назвать красивым, если бы не бледность – следствие морской болезни. Доктора шатало от головокружения и тошноты. Вот это самоотверженность!
Корри ждала в коридоре, пока доктор осматривал больную. За дверью было тихо. Корри подумала, что Матти Шеа скорее всего без сознания.
Наконец доктор Себастьян вышел. Его лицо побледнело еще сильнее, на лбу выступил пот.
– Поздно. Она мертва. Я не понимаю, почему меня не позвали раньше. Это омерзительно – то, в каком состоянии она находится.
Он пристально посмотрел на Корри.
– Она ходила под себя по крайней мере два дня.
– Мертва? – Корри не могла в это поверить. – Но ведь я только что говорила с ней… Все бросили ее, боялись заразиться.
– Понятно. Хотели сделать вид, что болезни не существует, в надежде, что она их не коснется.
– От чего она умерла?
– Черт побери, откуда я знаю? Вы думаете, я везу с собой рентгеновское оборудование и могу посмотреть, что там
– Если бы я раньше узнала, что она больна!
Доктор поклонился и сказал:
– Я сообщу эту новость капитану и вернусь на свою койку. А не то меня постигнет та же участь.
Он ушел. Корри ничего не оставалось делать, как тоже вернуться к себе. Матти Шеа была мертва. И никогда больше не засмеется своим веселым, заразительным смехом. Корри снова вспомнила ее предсказание: «Тебя сожгут живьем!»
Похолодало, шел снег, палуба стала скользкой, как каток. Когда Корри решалась выйти наверх, чтобы подышать свежим воздухом, ей приходилось надевать меховое пальто. Как хорошо, что Корри взяла с собой теплые вещи. Спасибо Ли Хуа – это она настояла. На шестой день их путешествия маленькая китаянка совсем оправилась от морской болезни и стала сопровождать Корри в ее прогулках.
Девушки проводили много времени на палубе. Море, горы, небо – все вокруг было сине-голубым и невыразимо прекрасным. Капитан держался побережья, и они проплывали мимо крохотных островков, горных массивов, фьордов и маленьких бухточек. Только однажды они вышли в открытый океан, и то ненадолго. «Это восхитительная, благословенная Богом земля, – думала Корри. – Господь, должно быть, где-то рядом и любуется делом рук своих».
Корри видела ледники, покрытые миллиардами трещин и испещренные черными точками вышедшей на поверхность горной породы; белоснежные глыбы льда, отливающие бирюзой в дымке тумана. Корри фотографировала их, стараясь уловить тончайшие оттенки в сочетании льда и света.
Через четыре дня они подошли к каналу Линн, последнему отрезку пути, отделяющему их от Дайи. Вереницы облаков проплывали над выступающими из воды скалами. Вокруг простиралась снежная пустыня. Замерзшие бухты, покрытые льдом реки, искрящиеся волшебным светом в лучах холодного, ослепительно яркого солнца. В воде канала отражалась молочная белизна льда, причудливо смешиваясь с изумрудной зеленью морской глубины. Корри много фотографировала, жалея, что рядом нет папы и что некому разделить ее восторга.
Гармония с природой разрушилась внезапно.
Через пять дней на рассвете они вошли в гавань Дайи. Поселение вытянулось вдоль подножия горы и напоминало скопище голых пней на лесной вырубке. Отсюда золотоискатели отправлялись дальше, на реку Юкон.
– Ну вот, вы и на месте, миссис Прайс. – Капитан Картер подошел к Корри, когда она, стоя у борта, наблюдала вхождение корабля в гавань. – Я надеюсь, вам здесь понравится. Никаких доков, никаких верфей, ничего. Даже причала нет. Только прилив.