Дикие розы
Шрифт:
– Хорошая собачка. Хорошая…
Корри не отрываясь смотрела на нее. Собака давно не ела вдоволь. Тусклая, свалявшаяся шкура обтягивала ее выступающие ребра, одно ухо порвано. И Корри с ужасом подумала, что стало бы с собакой, если бы нашелся охотник изловить ее и как следует откормить. В моду входили шубы из собачьего меха, и красивая, блестящая шкура могла стоить хороших денег.
Собака угрожающе зарычала. На этот раз Корри не на шутку испугалась. Она вдруг поняла, что собака пришла сюда в поисках пищи и была против беззаконного вторжения на ее территорию. Корри представила, как нелепо выглядела со стороны
Тут раздался еще один предупреждающий рык, и собака замерла, изготовившись к прыжку.
– Хорошая, добрая собачка. Я уже ухожу, ухожу.
Корри поднялась с колен и стала медленно пятиться. Теперь ей никогда не найти кольца. Даже если она дождется, пока собака уйдет, помойка будет разрыта и переворошена. Боже, что она скажет Дональду? И что он ей ответит?
Корри отправилась домой, подавленная и уничтоженная. В ее голове ворочался клубок тягостных мыслей. Действительно ли папа при смерти или это очередная ложь Дональда? Что он хотел сказать фразой «Ждать осталось недолго»? Что он сделает, когда узнает, как Корри поступила с его подарком?
Последняя мысль была самой страшной.
Она пришла домой уставшая, в грязной, запыленной юбке. Из зеркала на нее глянуло отражение: испуганный взгляд, растрепанные волосы, лихорадочный румянец на щеках.
«Господи, Эвери, спаси меня!»
К счастью, никто, кроме Ли Хуа, не заметил ее прихода.
– Папа все еще в библиотеке?
– Нет. Он наверху у себя.
Ли Хуа тоже казалась подавленной. Наверное, тетя Сьюзен ее все-таки отругала. Корри улыбнулась ей и ободряюще взяла за руку. У Ли Хуа было маленькое овальное личико и иссиня-черные волосы, собранные в высокий пучок. Ее стройную фигурку подчеркивало строгое платье, талию перетягивал белый кружевной передник. Три поколения ее предков были американцами. В переводе на английский ее имя означало «Цветущий персик». Она была старше Корри всего на два месяца. С тех пор, как им обеим исполнилось по тринадцать, Ли Хуа была личной служанкой Корри. Потом у Ли Хуа тоже умерла мама, и девушки сблизились еще больше. Теперь у них было общее горе.
– Все будет хорошо, Ли Хуа.
– Уложить тебе волосы, Корри?
Ли Хуа всегда была тактичной.
– Нет, спасибо. Я… А, впрочем, пожалуй.
Корри передумала, потому что собиралась говорить с папой, а он любил видеть ее хорошенькой. Несмотря на болезнь, желание любоваться дочкой не оставляло его.
Корри нетерпеливо ерзала на стуле, пока Ли Хуа расчесывала ее локоны и укладывала их один за другим в прическу, аккуратно подкалывая шпильками. Умелые и быстрые пальцы Ли Хуа на этот раз двигались очень медленно. Она была любопытной девушкой и ждала подходящего момента, чтобы засыпать свою хозяйку вопросами. Корри решила не допустить этого и сказала:
– Поторопись, пожалуйста. У меня очень болит голова, а мне еще нужно поговорить с папой.
Девушка кивнула в ответ, но от Корри не ускользнул ее быстрый взгляд, полный обиды и разочарования. Вдруг Корри пришла в голову мысль: если бы Ли Хуа не сняла мерку с ее пальца, всего этого не было бы. Она не получила бы кольца, а значит, и не потеряла бы его.
Что же все-таки Дональд сделает, когда узнает, что оно безвозвратно утрачено? Эта мысль не переставала мучить ее. Ясно, что Дональд будет
– Принести тебе черную шелковую юбку?
– Принеси. Я упала на улице и испачкалась.
Корри видела, что Ли Хуа не верит ни единому ее слову.
Папа очень болен… но не смертельно! Эту ложь придумал Дональд, чтобы запугать ее. Но он сделал предложение, а она выбросила его подарок, и этого уже не поправить. Корри почувствовала, что у нее действительно начинает болеть голова.
– Накидку тоже почистить?
– Нет, не нужно… Пожалуйста, оставь меня, мне надо побыть одной. У меня раскалывается голова.
Корри поняла, что обидела девушку, и добавила уже мягче:
– Не сердись, Ли Хуа. Я не хотела быть грубой. Но у меня действительно болит голова. Сегодня утром я фотографировала, и что-то случилось с камерой.
Она задумалась. Трудно было поверить в то, что неприятный инцидент произошел сегодня утром. Казалось, это было так давно.
Две минуты спустя Корри постучала в спальню отца.
– Войдите. Это ты, Корри?
Она вошла и увидела отца сидящим на кровати среди груды подушек. Вокруг были разбросаны страницы «Хроники Сан-Франциско», книги; стояла тяжелая пепельница с дымящейся кубинской сигарой. Он сидел среди этого разгрома, как туземный божок. Корри показалось, что он выглядит вполне здоровым.
– Здравствуй, моя Принцесса. Ты сегодня такая хорошенькая, что можешь привести в трепет сердце любого юноши.
«Неужели он имеет в виду Дональда», – в ужасе подумала Корри.
– Перестань, папа. Вечно ты дразнишься!
Она сделала над собой усилие и улыбнулась со всем очарованием, на какое была способна.
– Ты уже видела сегодняшнюю газету? Конгресс все-таки утвердил создание Следственной комиссии. Как тебе это нравится, а? По-моему, здесь не обошлось без испанцев.
Речь шла о недавно затонувшем у берегов Испании американском военном корабле «Мэйн».
Лицо Кордела Стюарта было обветренным и загорелым. Он вообще был из тех, кто не привык прятаться ни от палящего солнца, ни от соленого морского ветра. Он говорил запальчиво и то и дело возмущенно тыкал пальцем в заголовок газетной статьи.
Корри выждала, пока отец закончит свою тираду, и тихо сказала:
– Папа…
– Что? Да, кстати, как ты сегодня поснимала? Удачно? Если бы не этот проклятый желудок, я бы пошел с тобой в порт сегодня и показал, как следует обращаться с камерой. Вот, посмотри.
Он вытащил из-под подушки пачку фотографий.
– Это я снимал в Вирджиния Сити. Ты только взгляни, какие отличные снимки. Ты можешь сколько угодно расхваливать все эти новые объективы, но ими никогда не сделаешь таких фотографий.
– Папа, я хочу поговорить с тобой.
– Поговорить? Нет, ты только посмотри на это качество, Корделия. Видишь вывеску на магазине в конце улицы? Ведь можно разобрать каждую букву…
– Папа! Я прошу тебя, оставь в покое фотографии и выслушай меня.
– Хорошо, хорошо. Ну, выкладывай, что случилось? Ты хочешь, чтобы я увеличил твое содержание? Если так, тебе стоит только попросить об этом. Судостроение приносит хороший доход, и я могу себе позволить потратить часть денег на мою любимую девочку.