Дикие Земли
Шрифт:
Всё, как принято в богатых домах: дорого, вычурно и перебор с позолотой. До сих пор не привыкну. Чувствовал себя как в музее.
Встречали нас двое.
Слева протягивал поднос для визиток огромный медведь. Как живой, но, конечно же, чучело. Симметрично правее застыл дворецкий в безупречной ливрее. Тут как раз ситуация обратная. Он хоть и живой, безусловно, но выглядел восковой фигурой Марии Тюссо.
Прямой как палка, старше моего Фитца и ещё более пафосный. На брылястом, словно у английского бульдога, лице ни единой эмоции, но взгляд выдавал. Нас с
Ну да, где мы и где граф Дибич. Но это по меркам халдея. У меня же поведение мажордома вызвало здоровую злость и помогло избавиться от хандры.
— Ваши пальто и шляпы, господа, — пробулькал брылястый, выискивая взглядом к чему бы придраться.
«А вот хрен тебе на воротник», — ехидно подумал я, избавляясь от плаща и головного убора.
Это я про придраться. Димыч со вчерашнего вечера задолбал всех приготовлениями к сегодняшнему визиту. Хозяйку постоялого двора в том числе. Она полдня приводила наши наряды в надлежащий вид, а он выступал в роли придирчивого критика. Теперь там пылинку, разве что под микроскопом найдёшь, а стрелками брюк можно бриться, глядя в отражение начищенных туфель.
— Бернар, прекрати тиранить наших гостей, — прозвучал знакомый голос, невидимой пока ещё владелицы.
Брылястый степенно кивнул и удалился под перестук каблучков по ступенькам. А на лестнице появилась… судя по обилию фиолета в наряде — Катрин. И я переключился на персону куда более мне интересную, чем два чучела — мажордом и медведь.
— Мишель, Дмитрий, — кивнула она, останавливаясь на площадке, между первым и вторым этажом и с улыбкой заметила: — По вам можно сверять часы.
— Что там за шум, Кати? — прилетел откуда-то сверху возглас второй младшей графини. — Гости? Кто? Ты так мне и не рассказала…
— Спустись, сама посмотри. И поторопись, если не хочешь показаться невежливой, — крикнула Катрин и озорно подмигнула. — Минуту терпения, господа, она у меня такая копуша.
Я вспомнил, как лихо собиралась Мари на «Архангеле», не поверил и оказался прав. Долго ждать не пришлось. Под лепным потолком прокатился топоток новых шагов, и через пару секунд к рыжей фиолетовой присоединилась вишнёвая рыжая. Недовольный сгусток огня в обрамлении шёлка и бархата.
— Кати, ты бы хоть намекнула, кого ждём. Знаешь же, как я ненавижу сюрпризы… — раздражённо пробурчала она и осеклась, увидев нас с Димычем. — Ох ты ж, чтоб меня…
Тут же зарделась, шлёпнула ладошкой себя по губам и принялась поправлять идеально сидевшее платье. В глазах Катрин запрыгали бесенята. Ситуация её забавляла.
Впрочем, Мари быстро оправилась от смущения, приняла величавый вид и заструилась вниз по лестнице в переливах блестящей ткани. Катрин, такая же очаровательная, естественно, следом.
Димыч шагнул им навстречу, да так и замер с открытым ртом, хорошо хоть, что слюну не пустил. Да что там про Димыча говорить, даже я впечатлился.
Девушек, как подменили. Никаких тебе «мальчики», порывистых жестов, панибратского тона… Они сейчас двигались с грацией принцесс королевской крови.
Димыч, наконец, отмер и выдал патетичную фразу:
— Дамы, вы сегодня особенно обворожительны.
Комплимент избитый, затасканный, но полностью соответствовал истине. Девочки действительно были чудо как хороши.
А Димыч между тем окончательно пришёл в себя и продолжал разыгрывать галантного кавалера.
— Позвольте, в знак признания вашей неземной красоты, преподнести небольшой презент, — церемонно проговорил он.
Я поморщился. На языке появился привкус патоки.
Но Остапа, что называется, уже понесло. В нашем случае, конечно же, Менделеева.
Он, как токующий тетерев, перестал замечать что-либо вокруг, а о моём существовании, похоже, и вовсе забыл. Достал из-за пазухи футляр чёрного бархата и вручил его своей пассии. Я сейчас о Мари. Мне оставалось лишь повторить его движения только в отношении Катрин. Что я и сделал, хоть и несколько скомканно.
— Боже, какая прелесть, — всплеснула руками вишнёвая рыжая.
— Это мне? Невероятная красота, — вторила ей рыжая фиолетовая.
Какими бы отвязными ни были графини Дибич, драгоценности вызвали ожидаемую реакцию. Впрочем, неудивительно. Там камни мало не по карату, так ещё артефакторные. Плюс сами по себе безделушки изящные, ювелир расстарался. Хотя я подозревал, что девочек порадовал не подарок как таковой, а сам факт внимания. И кем это внимание было оказано.
«Ох, ёкарный бабай, сам себе яму копаю», — мысленно вздохнул я, стараясь внешне не выдать эмоций.
«Шут и позёр, — презрительно фыркнул Мишенька в ответ. — Вы с Менделеевым два сапога пара, оба левые».
Я вздрогнул от неожиданности. Мелкий уже вторые сутки отмалчивался, а сейчас на тебе, свалился как снег на голову. Нет, понятно, что ему там скучно без дела, но сейчас он совершенно не к месту и не ко времени.
«Чего тебе снова не нравится?» — буркнул я, пропустив мимо ушей шута и позёра.
«Моветон, дарить дорогие украшения малознакомым девицам. Хотя чего ещё ждать от купчины и самозваного дворянина… — язвительно протянул он и добавил: — Графини Дибич не примут подарка, если, разумеется, их должно воспитывали».
Но девочки плевать хотели на условности этикета и, думаю не ошибусь, малознакомыми себя не считали. Мари, та вообще уже примеряла колечко на пальчик. Да и Катрин не сильно от неё отставала.
«Боже, куда смотрели родители… Ведут себя, как простолюдинки, — трагически воскликнул Мишенька, закатив несуществующие глаза. — Впрочем, ничего удивительного. Подобное к подобному. Мадемуазели подобрались вам под стать…»
«Рот закрой, поборник устоев, — осадил его я. — Тебе не говорили, что оскорблять людей за глаза неприлично? Особенно женщин. Хотя… чего ещё ждать от избалованного маменькиного сынка…»