Дикие Земли
Шрифт:
«Ёкарный бабай, что-то меня не в ту степь понесло. С княгиней бы разгрести», — спохватился я и, сделав зарубку на память, вернулся к текущим вопросам.
Так, хорошо. Будем считать, что наша встреча — рандомное стечение обстоятельств. Но как бы там ни было, я в поле зрения княгини попал. Читай: в круг интересов. Глупо думать, что государственный деятель её масштабов оставит сей факт без внимания. Особенно с учётом моего бэкграунда с Судом Чистой Крови, трагической смертью семьи и наследования прав Хранителя Малых Регалий.
От размышлений меня отвлёк Мишенька.
«Сегодня решительно все позабыли о правилах хорошего тона, — не к месту пробухтел он, морща несуществующий нос. — Почему к нам на „ты“? Хочет выказать особое расположение? Тогда почему не принесла соболезнования? С отцом они были знакомы накоротке…»
«Она назвала вымышленное имя, не слышал? — машинально заметил я. — А Мишель Смолл никакого отношения к Смолокуровым не имеет».
«Почему?»
«Вопрос дня, — мысленно усмехнулся я. — Мне бы кто рассказал»
«Думаю, совершенно напрасно, — поделился соображениями Мишенька. — Если бы граф узнал, кто мы такие на самом деле, он был бы повежливее».
«Если бы, да кабы… Помолчи, отвлекаешь».
«Не указывайте мне, что делать!»
Пока мы с мелким так препирались, княгиня продолжала отыгрывать добрую тётушку.
— Собрались свершать беспримерные подвиги? Похвально, похвально, — покивала она и зацепилась взглядом за Димыча. — А кто этот милый юноша? Не представите нас?
«Да куда ж мне деваться», — подумал я и выполнил просьбу: — Менделеев. Дмитрий Иванович. Мой друг и компаньон. Великая Княгиня Хованская… Дарья Никитична.
Пришлось напрячь память, чтобы вспомнить её по имени-отчеству.
— Менделеев? — больше прежнего оживилась княгиня, услышав знаменитую фамилию. — Не родственник часом?
— Племянник, Ваша Светлость, — скромно потупился Димыч.
— То-то я гляжу лицо мне ваше знакомо. Знавала я вашего дядю по молодости. Ох и бедовый был. Беспокойная душа, одно слово: изобретатель. Помню, как-то мы с ним… гхм, ну да ладно, что-то я увлеклась, — княгиня прервала поток воспоминаний и вернулась к беседе. — И за каким лешим вас сюда принесло? А, Дмитрий Иванович? Дядюшка пансион урезал? Или острых ощущений не хватает?
— Обстоятельства вынудили, Ваше Сиятельство, — пробормотал Димыч, не поднимая глаз, и смущённо зарделся.
— Наслышана, наслышана о ваших обстоятельствах, — усмехнулась княгиня и шутливо погрозила Димычу пальцем. — Ой, Дмитрий Иванович, весь в дядю пошёл. Но смотри, если что худое проведаю…
Она лёгким движением скользнула вплотную к нему и закончила уже шёпотом. И не с таким добрым лицом. Слов я, естественно, не расслышал, но Димыч в ответ пошёл пятнами и растерянно пролепетал:
— Как вы могли такое подумать, Ваше Сиятельство…
— Я всё сказала, — обронила княгиня, отступила и как ни
— Давайте, как-нибудь в другой раз. Мы уже уходим, — буркнул я, разворачиваясь к двери. — Граф дал ясно понять, что нам здесь не рады.
— Мишель! Дмитрий! — в один голос воскликнули возмущённые рыжие и бросили уничтожающий взгляд на отца.
Тот отвернулся, заиграл желваками, а я позлорадствовал:
«Устроят теперь тебе дочки концерт по заявкам. И поделом. Впредь будешь с незнакомцами поделикатнее».
— Николя? Как такое возможно?
Хованская театрально всплеснула руками и взглянула на графа. Он посмотрел на неё… Дальше произошла пантомима, о смысле которой я мог лишь догадываться. Родственники же понимали друг друга без слов.
* * *
Княгиня вопросительно изогнула бровь.
«Дибич, чудишь? Снова, не разобравшись, рубишь сплеча?»
Граф откинулся на спинку стула, упрямо сжал губы.
«Мне с ними лобзаться? Два проходимца… Мало их вокруг девочек вьётся?»
Княгиня со значением прищурилась, едва заметно повела головой в мою сторону.
«Тут случай особый. Этот мне интересен».
Граф раздражённо дёрнул щекой.
«Откуда я знал про твой интерес?»
Княгиня выдохнула, скрежетнула зубами.
«Теперь знаешь. Сделай, чтоб не ушёл».
Граф набычился, отъехал на стуле назад.
«Мне оно надо?»
Княгиня расправила плечи, принимая величественный вид, какой подобал царедворцу.
«Делай, тебе говорю. Вопрос государственной важности»
* * *
Возможно, интерпретация не самая точная, но, думаю, я не сильно ошибся. Потому что старший Дибич нахохлился, встал, с грохотом отодвинув стул, и нехотя процедил:
— Господа, был неправ. Приношу свои извинения.
— Вот, — снова разулыбалась княгиня. — Я всегда говорила: Николай Алексеевич — добряк, каких поискать. Надо просто привыкнуть к его манере общения. Мишель, теперь, надеюсь, конфликт исчерпан?
«Исчерпан?! — взвился мелкий, от которого не укрылись мои мысли по поводу их перемигиваний. — Устроили здесь клоунаду… Извинения не принимаются. Мы уходим!»
Будь я юнцом восемнадцати лет, я бы, возможно, так и поступил, но сейчас мной руководили чисто практические соображения. По большому счёту формальности соблюдены, и продолжай я разыгрывать оскорблённую гордость, меня бы просто не поняли. Дураком надо быть, чтобы развивать конфронтацию с комендантом Диких Земель, после настоятельной просьбы губернатора Хабаровского края. А я не дурак. Да и расстраивать девочек скоропостижным уходом не очень хотелось.