Дикие животные сказки (сборник)
Шрифт:
«А ведь если ее одеть, — думал паук Афанасий, — во фриволите, в тюль, запеленать и посадить в угол как куколку, и обнять!»
И опять у него пошла вожжами горячая слюна, и он сплел себе арфу, хотя играть не умел.
И он под тра-ля-ля исполнил популярный народный танец «Зарекалась свинья».
76. Веселье
Когда жук-солдат Андреич (в сцеплении с женой Веркой) доехал до дому на «мерседесе» и оставил авто у продушины, вся округа специально ходила пинать: пнешь — оно
Даже из дальних мест Акатуйской тайги приходили пни с опятами полюбоваться на эффект.
Жук же, солдат Андреич в сцеплении с женой Веркой, сначала бегал на каждый сигнал с газовым пистолетом и обфукивал свой «мере», отгоняя публику, но все зеваки в ответ на это еще больше загружались, пели лежа на спине, и только когда машина переставала мемекать, посылали детей пнуть как следует, сами не подползали.
Такое веселье шло долго, пока у жука-солдата Андреича и его жены Верки не лопнуло внутри.
Но вместо того, чтобы отволочь «мере» обратно, откуда они его принесли на себе (свалка в поле, деревня Ясная Холера), они разобрали свой забор и вкатили «мерседес» во двор, в лопухи за клетью, а потом собрали забор наглухо.
Пни с опятами отвалили первыми, а население еще долго тряслось под Андреичевым забором, надеясь получить еще порцию дури из газового пистолета.
Но не вышло, газа на всех не напасешься.
77. Согласие
Волк Петровна очень хотела наконец-то поговорить с мужем волком Семеном Алексеевичем насчет развода, раздела имущества (детей я возьму с собой), затем денег на питание, больной вопрос многих, далее что касаемо поздних приходов с работы, более того, два выключателя сломаны, шланг течет веером и бачок перепрокидывается автоматически.
Волк Семен Алексеевич категорически возражал как против первых, так и против последних тем для разговора, нервно хохотал, бил ногтями по столешнице и ковырялся в носу, а затем уходил и возвращался домой только когда все спали: муж!
Волк Петровна вся извелась, пополнела, перестала выщипывать усы, и они отросли, как у терьера.
И она начала выть теми же ночами на луну.
Когда кто-то воет на луну, это явный признак несогласия в семье.
Далее: однажды волк Семен Алексеевич все же пришел домой с работы довольно рано для себя, т. е. в восемь утра, и застал волка Петровну неспящей.
Волк Петровна завела волка Семена Алексеевича в кухню, сопротивлялся он вяло и встал рядом с кадушкой соленых огурцов.
Волк Петровна говорила волку Семену Алексеевичу ровно час по ходикам все от первой цифры подряд, что хотела.
И он не возражал, только все нырял волосатой мужской лапой в кадушку, причем выше манжеты до локтя пиджака, что значит совесть заела!
Так что волк Петровна высказалась даже слишком, дошла до сокровенных мыслей о самоустранении из его жизни.
И детей ему в морду, в морду!
Тебе
— Что все жрешь огурцы-то, — говорила Петровна. — Скажи в свое оправдание. Нечего?
И он не возражал, не произнес ни единого словечка.
Крыть ему было нечем.
Через час волк Петровна немного успокоилась, вытерла слезы с бороды и сказала:
— Ведь можешь, когда захочешь, говорить по-человечески!
И он промолчал в знак согласия, обливаясь рассолом.
78. Демонстрация моделей
Как-то раз паук Афанасий выпил лишнего с червем Феофаном и стал дружески его опекать: тут, говорит, дует, сошью тебе кое-что.
И в результате сплел ему накидку, увлекся, сплел колготки с капюшоном — да и застегнул все это мероприятие наглухо на застежку типа «молния», а сам отпрянул в угол как мастер и сидит ждет демонстрации моделей.
Червь Феофан очухался, ищет выпить пепси, а сам ничего не различает, молния застегнута, аут.
Ну и погнал он вперед как кот в мешке, вслепую.
Паук Афанасий до слез дошел, так хохотал, но беззвучно, корчился, отворачивался, ногами сучил, губы плотно сжавши, чтобы не обидеть товарища.
Надо сказать, что он всегда в подобных случаях сдерживал хохот, особенно когда речь шла о демонстрации моделей: серьезное ведь дело, мужики.
Однако же червь Феофан недолго думал, погнул застежку-молнию, похерил капюшон и ушел в глухой отказ — свалил, короче.
Хулиганье какое, думал паук Афанасий, а ведь идеальная модель, шестой рост, полнота икс.
Но где идеал, там всегда кто-нибудь его да и попрет.
79. Закат
Однажды медведь младший лейтенант Володя вытащил из шкафа вещдок, жемчужину, дочь моллюска Адриана, и поневоле задумался.
Жемчужина сверкала, как новая пуговица, но неизвестно было, что с ней делать.
Держать дальше в отделении эту пуговицу не представлялось возможным по причине того, что поступили новые папки и скоросшиватели, а жемчужина занимала какое-никакое, а все же место.
Выбрасывать жемчужину не хотелось, самое дело, вон еще кукушка Калерия говорила про нее, что просит отдать ей сиротку-ку.
Выбрасывать сироток — последнее дело, тыры-пыры.
Медведь Володя даже зачесался (подмышкой) от такой непроходимой дилеммы.
Вызванный по рации моллюск Адриан отказался забрать свою незаконную дочь, мотивируя это тем, что он уже ее воспитал, она совершеннолетняя и не до пенсии же ему караулить детей.
Амебу Pa (My) даже и запрашивать было бесполезно, согласна ли она взять на воспитание жемчужину, результат своего хулиганского поведения: жемчужина была на несколько порядков громадней малышки My.
Что касается кукушки Калерии, которая буквально требовала отдать ей бедную сиротку-ку, то всем была известна ее манера обходиться даже с собственными детьми.