Дикие
Шрифт:
Игорь сделал еще шаг вперед и в этот момент почувствовал сильный толчок в спину, в который грузный глава Тайного приказа вложил всю свою силу, и который помог ему незамедлительно очутиться на полу душной грязной каморы.
А обрадованный Савелий Никонорович тут же захлопнул за ним дверь и затворил ее на щеколду.
— Вот теперь мы и поговорим по душам! — злорадно подумал он и прислонил ухо к двери, в надежде услышать возмущенную речь незнакомца.
Игорь же возмущаться не стал, понимая всю бесполезность такого занятия, а включил
— Прием, прием, Валерия, ты слышишь меня?
— Прием! — ответил невесть откуда взявшийся звонкий женский голос, заставивший оторопеть затаившегося у двери Савелия Никоноровича.
— Игорь, это Валерия, я тебя очень хорошо слышу, что случилось?
— У меня небольшие неприятности, но, думаю, ненадолго. Отправляйтесь к Насте и ждите меня там!
— Но, Игорь, расскажи хотя бы в чем дело?!
— Им удалось запереть меня в какую-то темную коморку, и мне теперь предстоит подумать, как из нее выбраться.
— Господи, ну что же ты сможешь придумать в такой ситуации?! — сокрушенно воскликнула Валерия.
— Не волнуйся, безвыходных положений не бывает! Отправляйтесь лучше к Насте, чтобы не привлекать внимания еще и к себе.
— Игорь, но…
— Никаких но! Отправляйтесь к Насте! — Игорь выключил рацию.
Савелий же Никонорович, который тут же объяснил себе звучащую женскую речь очередным внушением незнакомца, отправился в приемную, думая о том, что продержит этого умельца в темной пару дней без хлеба и воды.
— Ничего, ничего! — сказал себе в усы грозный распорядитель. — Посидит так-то, и поглядим тогда, смогет ли он опосля этого обессиленный проделывать свои номера!
Он открыл дверь приемной и с победным видом окинул взглядом своих подчиненных.
— К арестанту этому в темную два дня никому не заглядывать! — и уверенным, полным непревзойденного достоинства шагом, направился к столу.
— Да, как же это, Савелий Никонорович? — восхищенно воскликнул Иван Головинов. — Как Вы смогли его в темную-то завесть?
Высокий начальник с презрением на него взглянул.
— Не всем же быть такими простофилями, как вы! — и более не удостоив своего заместителя ни единым словом, уселся за стол.
— Кто ж он таков-то, Савелий Никонорович? — осмелившись, тихо спросил начальника Андрей Краюшкин.
— Самый обыкновенный внушатель! — ответил ему Савелий Никонорович.
— Как это?
— Да, очень просто! — и глава Тайного приказа принялся рассказывать подчиненным о том, что ему было известно о гипнозе, при этом, стараясь объяснить все трюки незнакомца именно этим явлением и ничем более.
— Но, Савелий Никонорович, как же Вы говорите, что Афанасий вовсе не падал на пол, а стоял подле меня! — не унимался Андрей Краюшкин.
— Коль не падал бы он, а нам это только казалось, разве смог бы он сам себе ногу расшибить? Вон, поглядите, она у него саднит!
— Почем я знаю, в чем
— Не, он ничего мне не внушал, — тут же ответил Афанасий Серебренников. — Он только протянул ко мне руку с палочкой такой небольшой и в тот же миг меня ударила такая силища, что ого-го! А опосля я ничего и не припомню! И еще в голове у меня по сию пору мутно, мутно, так, что вроде бы я сольно пьян, а может и по другому, черт его знает! — и Афанасий, сморщившись потер затылок.
— А как же эти штуки, Савелий Никонорович? — продолжал свои расспросы Андрей Краюшкин, указывая на фотографии, лежащие на столе.
— Мы ведь поглядели на них, покуда Вас не было!
— А это очень даже просто! Это он всем вам внушил, что на них мы с Иваном намалеваны, вот вы и смотрите на пустую бумагу, а видите вроде как нас! Погодите немного, пройдет это самое внушение, бумага снова чистой и окажется!
— Но, Савелий Никонорович, у книготорговца тоже ведь такая бумага имеется, и у Семена, которую тот отобрал у купца Новгородцева. Они нам только сейчас показывали! А с тех пор вон уж сколько времени прошло.
— Савелий Никонорович вопросительно взглянул на стрельца, а потом на книготорговца.
Семен с готовностью вытащил из кармана слегка помятое фото купца Новгородцева и с поклоном передал его Савелию Никоноровичу. Его примеру последовал и старик — книготорговец, передавший главе Тайного приказа свое фото через стоящего рядом Андрея Краюшкина.
Савелий Никонорович положил перед собой на стол обе фотографии и отупело на них уставился, уже и сам понимая, что теория его изрядно хромает. Однако чтобы не ударить в грязь лицом перед подчиненными, объяснил сей факт тем, что срок внушения для бумаги еще пока не вышел!
После его объяснения в разговор решился вступить осмелевший книготорговец.
— Я думаю так, что внушение это тут вовсе не при чем! — сказал он, указывая на палороид. — Сколь не внушай человеку, что на бумаге намалевано, а покуда не вставишь ее в эту штуку и на кнопочку не нажмешь, ничего на ней не нарисуется! Значит она, эта штуковина всему и глава! Это она умеет глядеть на человека и так быстро его малевать!
Савелий Никонорович, страшась разоблачения, строго взглянул на старика.
— А чего этот по сию пору тут находится? — задал он не понятно кому свой вопрос.
— А ну, пошел вон! Ишь, чего удумал! В Тайном приказе подслушивать всякие секретные разговоры, да еще и встревать в них без спросу!
Побледневший старик низко склонил голову перед строгим начальствующим человеком.
— Да, я так, я ничего! — промямлил он, пятясь к двери, и сопровождаемый взглядами окружающих, сиюминутно за ней скрылся!