Дикий цветок
Шрифт:
— Воспоминания — это, конечно, прекрасно, но ты ведь не думаешь, что те дни миновали безвозвратно, а? — требовательно спросил Тайтес. — Я забираю Бенджамина с собой, и я надеюсь увидеть, как оба вы скачете верхом по Саут-Форк-роуд еще до конца лета. Ну, как?
Оба они как будто задумались, потом Джеф ответил:
— Я бы хотел обещать вам…
Шелби постаралась улыбнуться как можно веселее и шире:
— Просто нам, наверное, не удастся уехать до окончания Королевских скачек
— Ах, вот как? Ты, кажется, уже заговорила, как этот гигантский, надутый воздухом пузырь Мэнипенни! — Насупившись, Тайтес добавил: — Вы только не забывайте, кто без конца менял ваши пеленки, ваша светлость! Так что я знаю, что задик-то у вас ничуть не лучше, чем у любой обычной девчонки.
Брови Джефа взметнулись вверх, и он сдержанно возразил:
— С годами ваша память ослабла, мой друг, особенно в этом случае. — Он поднял свой бокал: — Я хотел бы предложить тост за несравненный «арьергард» моей невесты! Все засмеялись и воскликнули: — Ну что ж, за нее!
И осушили свои бокалы.
В тот же вечер, позднее, вдовствующая герцогиня Эйлсбери приехала в имение Сандхэрст вместе с Чарльзом Липтон-Лайензом и Вивиан Кролл. Вивиан, казалось, была измучена этой поездкой в обществе матери Джефа, и не успели они войти в дом в сопровождении личной прислуги Эдит, как Вивиан было сделано замечание относительно ее собственного неподобающего поведения.
— Дитя мое, это все-таки неприлично, что вы путешествуете с Чарльзом без вашей горничной. Могут пойти пересуды.
— Но у меня нет горничной, — с отчаянием, ответила Вив. — Если уж быть откровенной до конца, я сама — горничная Шелби!
Пожилая дама ахнула, повернувшись к Чарльзу: — Боже милосердный! Мальчик мой, а вы знали об этом?
— Конечно. — Он бережно взял тонкую руку Вивиан.
— Что происходит с английской молодежью? Эти неотесанные американцы околдовали вас, что ли?
В это мгновение Эдит отвлеклась, увидев своего сына, который пришел, чтобы проводить ее в столовую. Оказалось, что остальные гости уже сели за стол, не дожидаясь опоздавших. Услышав об этом, Эдит воскликнула:
— Но, Джеффри, ведь еще нет даже восьми часов! Одни только варвары садятся обедать раньше половины девятого!
Заранее предупрежденные о вдовствующей герцогине, семья Мэттьюзов и их друзья постарались воздержаться от споров с ней в продолжение обеда. Однако терпение их подвергалось серьезному испытанию.
Пока Эдит дожидалась первого блюда, а остальные ели клубничные пирожные, она завела разговор с Мэдди. Хотя мать Шелби и приехала в Англию с американского Дикого Запада,
— Вы воспитывались в Южной Дакоте, миссис Мэттьюз?
— Нет, по правде говоря, я родилась в Филадельфии и прожила там до двадцати лет. В те времена Дэдвуд был только-только основан и был еще совсем… не цивилизованный. Черные горы все еще принадлежали индейцам Сиу, и жизнь там была опасной и трудной.
Рассказывая об этом, Мэдди с удовольствием замечала, как все шире раскрываются глаза и рот Эдит.
— Я воспитывалась, как барышня и была совершенно не подготовлена к такой жизни.
— Но как же ваша мать разрешила вам поехать туда?
— Она умерла незадолго до этого, и мы с моим братом Бенджамином переехали в Дэдвуд к отцу. — В глазах у нее блеснули искорки, и она добавила: — Должна сказать вам, ваша светлость, что вы напоминаете мне мою мать. Она была, так похожа на вас! — «Спесивая зазнайка!» — подумала она с улыбкой.
— О, мне очень приятно слышать это, дорогая. Вдовствующая герцогиня допила свою рюмку хереса и неожиданно улыбнулась:
— Вы просто очаровательны! Какая жалость, что вам приходится оставаться в такой ужасной дыре — как там ее? Западная Дакота?
— Черные горы Южной Дакоты очень красивы, и Дэдвуд вырос теперь в прекрасный город. Я бы не могла и мечтать о лучшем месте, чтобы жить и растить моих детей.
Ее светлость пренебрежительно отмахнулась:
— Но что вы там делаете, в этой глуши? Как это ужасно, должно быть, получить утонченное воспитание и быть вынужденной жить в городишке, полном вульгарных, невоспитанных людей!
Не в силах больше сдерживаться, Шелби вмешалась:
— Моя мама — просто чудо. Она не только легко и незаметно приспособилась к жизни в Дэдвуде. Они с папой даже несколько недель прожили среди индейцев Сиу. Это было в 1876 году, как раз перед тем, как Сиу потеряли свои Черные горы и были вынуждены уйти в резервацию.
«Забавно, — подумала Шелби, — наблюдать, как глаза Эдит раскрываются все шире, но разумнее будет, пожалуй, отложить пока сообщение о Сан Смайл и рассказать о ней когда-нибудь потом, после свадьбы».
— Индейцы дали маме чудесное имя — Огненный Цветок! Вдовствующая герцогиня поджала губы:
— Как это… странно!
— Напротив, — возразил Джеф. — Если подумать об ослепительных волосах миссис Мэттьюз, то имя Огненный Цветок кажется весьма подходящим и красноречивым.
— Да, — согласилась Мэдди. — И я горжусь им. — Она едва заметно подмигнула Джефу: — А Шелби сказала вам свое индейское имя, которое ей дали, когда она была еще в пеленках?