Дикий, дикий запад
Шрифт:
Подарки.
– Почему она мне не сказала? – спросила я, услышав, как застонал пол под весом Эдди.
– А это что-то изменило бы? – брат мой, который мог двигаться совершенно беззвучно, теперь ступал нарочито тяжело, заставляя старые доски петь и плакать.
– Не знаю. Но… я ведь придумала.
– Что?
Он сел рядом.
Старое наше место. Тайное. Тогда, много лет тому, я сюда убегала, чтобы не слышать раздраженного голоса отца, перекрывавшего все прочие голоса. Здесь, на чердаке, было спокойно.
И не
Спиртным.
– Историю. Будто где-то там, далеко, у нас с тобой есть добрый дедушка Уилли… он ведь так подписывался, да? И он живет. Он очень старенький, и потому не может приехать. Но однажды я соберусь и отправлюсь к нему в гости.
– Вот и отправишься, - хмыкнул Эдди.
…тогда, много лет назад, после очередного возвращения отца, я поднялась на чердак и обнаружила, что убежище мое занято.
– Наверное, глупо обижаться… почему она их передавала?
– Подарки? – уточнил Эдди.
Я кивнула.
…мы не дрались. Мы… смотрели. Я видела перед собой настоящего дикого орка, а он – девочку из хорошей семьи, ибо в присутствии отца мне следовало быть именно такой. А потому из сундуков доставались платья и панталоны, кушаки, платки и платочки, перчатки…
Как же я их ненавидела.
– Почему нет?
– Не знаю. Мне показалось, что она его… недолюбливает.
– Может, и так.
– Но подарки принимала?
– Подарки – дело хорошее.
Вот ведь. И понимает же распрекрасно, о чем я. Может, конечно, и хорошее, но…
– Помнишь, ту куклу? В платьице. Ты с нею спала. И ела. И вовсе не выпускала из рук? Она и сейчас у тебя сидит.
Сидит.
Ему жалко, что ли? И кукла… нет, в куклы я давно уже не играюсь, наверное, почти сразу после того, как Эдди взялся учить меня стрелять, то и бросила. Но мисс Китти – это не просто кукла.
Она красивая.
Чудесная.
И я помню свой восторг. И утро то помню. Отец, к моей огромной радости, не приехал. И потому утро было тихим. Снега насыпало по самые окна. И похолодало ощутимо. Пол кусался, но я кралась к елке, гадая, что мне принесли лесные духи.
А там…
– Думаю, мама просто… она такое позволить не могла, - Эдди вздохнул. Он был старше.
И умнее.
И… и тогда первым протянул руку, сказав:
– Ты слабая.
– Сам такой.
– Слабая. Я буду тебя защищать.
Причем произнесено это было низким рокочущим голосом, но я ничуть не испугалась, хотя никогда-то не видела прежде живого орка так близко. Но спросила:
– А перья дашь потрогать? И волосы заплести надо.
Волосы у него, как и у меня, были темными и жесткими, а еще все время норовили запутаться, но тогда он позволил расчесать себя. И я пыхтела, стараясь подражать матушке, чесала, разбирала пряди, ровняла пробор… как он только выдержал?
– А сладости… у нас никогда не хватало на сладости. Иногда… - он махнул рукой. – Но если не хочешь, оставайся.
– Ты
– Знаю.
– И… не из-за денег… та девушка, мне её жаль. Думаешь, вытащим?
– Постараемся.
Рядом с Эдди всегда было спокойно, и я позволила обиде исчезнуть. В самом-то деле, какая разница, кто присылал шоколад или медовые орешки? Главное, что на Рождество мы устраивали себе маленький праздник. И это мои воспоминания.
Что до остального, то… Эдди не позволит случиться плохому.
И я закрыла глаза, чувствуя, как в душе вновь воцаряется мир.
Чарльз не удивился, когда в дверь постучали. Он ждал и визита, и разговора, ибо было очевидно, что полукровке-орку что-то да от него, Чарльза, надо. И отнюдь не денег.
А потому ждал.
Еще тогда, за ужином, леди Элизабет сказала, что возвращаться в город смысла нет, что вовсе удобнее будет остановиться у них, пока дело не сладится, ведь дом большой и места в нем довольно. А Чарльз не стал отказываться.
Дом и вправду большой.
И гостевые комнаты в нем тоже имелись, правда, если кто в них и гостил, то давно. Нет, здесь было чисто. Ни пыли. Ни плесени. Лишь характерный запах застоявшегося дома. Рассохшийся пол. Обои в трещинах. И старая кровать. Матрас соломенный, но солома свежая.
Ждали?
Готовились?
К чему?
– Можно? – поинтересовался Эдди. – Поговорить надо.
И бутылку поднял. Мутного стекла и вряд ли стоило надеяться на приличный брэнди, а вот орочий самогон – не совсем то, что пьют джентльмены. Хотя, как оказалось, на вкус самогон мало уступал брэнди, а местным реалиям соответствовал куда лучше.
– Думаете, завтра будут сложности?
– Будут. Непременно, - Эдди покачал кресло, прислушался к скрипу и, поморщившись, опустился на пол. – Не бывает, чтоб вовсе без сложностей.
Чарльз кивнул.
Но на пол садиться не стал. Впрочем, как и на стул. Местная мебель вызывала у него некоторые сомнения. А вот кровать выглядела достаточно прочной, чтоб не развалиться под весом его.
– Договор? – Эдди протянул руку. – Я вытаскиваю твою сестру. Ты помогаешь моей.
– В чем?
Чарльз прищурился. Что-то… нет, девица была неплохой и по-своему интересной, экзотичной весьма, однако это еще не значит, что он должен на ней жениться. А кажется, именно это и имелось в виду.
– Заберешь её отсюда, - Эдди отхлебнул из бутылки и поморщился. – К себе. На Восток. Найдешь ей мужа.
– Гм…
– Им здесь не место. Ей точно. Матушка… к ней заглядывает один тут. Я с ним побеседую… ежели чего, - он бухнул кулаком по полу и пол загудел. А Чарльзу представилось, что после этой беседы человек, коль намерения его в отношении леди Элизабет недостаточно серьезны, отступится. – И с ней. Если захочет… но не захочет. Не станет возвращаться. Гордая. А Милли тут не место.