Дикий, дикий запад
Шрифт:
– Сказал, что он из большого мира людей. И там мало знают о сиу. И говорят лишь ложь. Эта ложь приведет к большой войне. Её надо остановить.
– Как?
– Рассказав людям правду о сиу. Он говорил то, что моя сестра желала слышать.
Знакомо. И тошно становится. Найду этого змееныша и… уступлю его Звенящему ручью. Ну, раз уж она точно знает, как правильно живому человеку кишки выпускать.
– Он говорил с ней?
– Да. Я отправилась домой. Сестра сказала, что нужно отвезти то, что куплено. Со мной
– И исчезла?
– Нет, - сиу покачала головой и жест этот получился совершенно человеческим. – Я вернулась. В город. Она много говорила. О том, что люди похожи на сиу. Сиу похожи на людей. Мы едины. Все дети Великой матери. Что должен быть мир.
– Во всем мире, - проворчала я зачем-то, хотя меня не спрашивали. А где-то там, в ночи, раздался протяжный многоголосый вой.
Говоря по правде, я несколько… напряглась.
– Они не отходят далеко, - успокоила сиу. – А если сунутся, ты сожжешь их своим огнем. Или просто скажешь уйти.
– Кому?
– Проклятым душам. Великая мать сказала, что кхемет не позволено было уйти из города. Никогда, пока город жив. Они прокляты. И голодны.
Как-то вот не стало легче от этого знания.
– Но теперь ты забрала сердце, город умрет, и они получат свободу.
– Знаешь, не уверена, что это хорошо.
– Голодный дух не задержится надолго в мире, - пояснила сиу. – Он ослабеет. И Великая мать ударит в бубен, а потом накормит их кровью, чтобы сделать добрыми. И когда откроются врата в иной мир, духи совсем уйдут.
План, честно говоря, пресомнительный. Но с другой стороны сиу об этом месте знают всяко больше меня, а потому пускай себе.
– Твоя сестра. Я думаю, мы ищем этого человека. В смысле, Чарли и Эдди, и я вот тоже. В общем, поэтому мне надо знать больше. Чтобы найти.
– Его не надо искать, - возразила сиу.
– Почему?
– Я и так знаю, где он. Но… Великая мать запретила ходить туда одной. А я не Звенящий ручей. Я не могу переступить через её слово.
А она, выходит, смогла на свою голову.
– Тогда расскажи. Пожалуйста. О ней. И о нем. Вы и вправду не способны любить?
– Сестра говорила, что нет. Сперва. Что это людям дано. И что её человек говорил ей слова любви. И о любви говорил. О том, когда двое живут вместе. Всегда.
Сиу помолчала и добавила:
– Ужас.
Я подумала и согласилась. Наверное. Я вот одна жить привыкла. То есть, не совсем чтобы одна. Эдди вот был. И матушка. И мамаша Мо с её привычкой будить меня на рассвете, ибо после восхода солнца в кроватях валяются лишь одержимые бесами лени. А их надобно изгонять честным трудом.
Но…
Эдди уходил на охоту, часто и подолгу. Матушка… она никогда-то без стука в комнату не входила. А к мамаше Мо я привыкла. Но муж… муж – это ведь совсем-совсем другое!
– И долго они… говорили?
–
– К какому?
В душе шевельнулись нехорошие подозрения.
– К Мертвому, - спокойно ответила сиу.
– К этому?
– Нет. Этот большой. Злой. Опасно. Другой есть. Там.
– А много их вообще? – что-то известие о другом мертвом городе меня не слишком обрадовало.
– Много, - подтвердила сиу. – Великая мать знает. Я про тот только. И теперь этот. Не вернусь. Сильный город. Без Великой матери и шамана не вышли бы.
И опять на Эдди уставилась.
Шаман?
Почему не удивляет-то?
– Еще ты с проклятой кровью. Я думала убить тебя. Потом. Проклятая кровь – это плохо.
Не скажу, что от подобного признания на душе как-то вдруг полегчало. Но и особого страха я не испытывала. Не убили же ж. глядишь, и не убьют.
А если вдруг, то и у меня найдется, чем ответить.
– Великая мать сказала, нельзя. Проклятая кровь своя. Город послушает. Город отпустит. Великая мать знает.
– Зато я вот… не знаю. И вообще, почему она решила, что я – из… ну, проклятых?
– Увидела, наверное, - подобные вопрос сиу мало занимали. И чувствовалось, что спрашивать я могу до посинения, а вот ответа вряд ли добьюсь.
Еще и вой раздался, уже с другой стороны. Но как-то очень быстро стих.
– Стало быть, твоя сестра повела этого человека к Мертвому городу?
– Она сказала, что он пишет книгу. Люди не умеют передавать память детям. И пишут книги. Обо всем, что видят. Я читала. Врут.
– Это да, - тут я была полностью согласна со Звенящим потоком. Врали в книгах порой совершенно беззастенчиво.
И не только в книгах.
– А внутрь они заходили?
– Не знаю. Но потом вернулись. И сестра стала другой.
– Насколько другой?
– Очень. Она говорила о человеке. Она смотрела на человека. Она сказала, что познала великую силу любви, - сиу произнесла это с обидой. – Она не хотела слушать меня. Только его. Она дышала ради него.
Как-то не нравится мне это вот… совпаденьице.
Одна влюбилась.
Вторая влюбилась.
Эпидемия, блин, наклевывается. Кажется, так наш док говаривал, когда еще жив был.
– Она ушла с ним.
– Но сперва унесла ваше сердце, - подвела итог я и задумалась. Думать ночью было легко. Глядишь на огонь, и мысли сами в голове появляются. – Скажи… а она могла рассказать ему о Сердце?
– Нет. Сначала. Потом, когда другой стала, да.
И что мы имеем?
А имеем мы хитрозадого ублюдка, который уехал из-под теплого крылышка папаши, чтобы опробовать таланты в мире большом. Но потом каким-то образом оказался на краю этого самого мира. И… и что? И встретил там наивную девушку-сиу.