Дикий остров

Цыбульский Владимир Васильевич

Однако стенка отвесно уходила в воду, и тихая бухта никому не была нужна, кроме вздорных и чопорных пернатых.

Может, они тут первые разумные существа от сотворения мира.

Крис в это не верил.

— Тут должен быть какой-то скрытый ход, — сказал он. — Или хотя бы след.

— И что? — спросил Тартарен, покачиваясь на едва приметной волне возле поросшей водорослями каменной макушки.

— Будем искать, — ответил Крис, отцепился и нырнул.

Глубина была не более десяти метров, дно в крупных обломках скал, обточенных океаном,

украшенных веточками коралловых полипов с белыми и розовыми лепестками.

Сновали в расщелинах между камнями плоские рыбы, желтые в черных полосах, вытягивали задумчиво острые свои рыльца, презрительно смотрели на странных существ с суетливыми движениями длинных, тонких плавников.

Потаращив на пришельцев выпуклые черные глаза, рыбы выстраивались в некую подводную эскадрилью и летели дальше по своим делам, примеряясь к подводному ландшафту как какие-нибудь плоские крылатые ракеты с электронной начинкой. Странные существа, поковырявшись с минуту между камнями, суетливо рвались на поверхность, отфыркивались, глотали жадно воздух и снова ныряли, придирчиво обследуя подводную часть Столовой горы и дно между камнями, сами не зная, что ищут.

— Нет тут ничего, — подплыл к Крису, устроившемуся на приподнятой над водой макушке скалы, Тартарен. — Полтора часа ныряем… Может, мы не там ищем?

Крис внимательно разглядывал птичью колонию на скале. Бессмысленным, склочным и базарным ее поведение казалось только непосвященным.

Присмотревшись, можно было понять, что одни из этого «пиджачно-галстучного» общества по большей части сидят на уступах и в незаметных снизу расщелинках, охраняя кто яйца, кто птенцов. Другие точно такие же черно-белые, но мужики, судя по озабоченному виду, — то и дело срывались с места и летели на работу — рыбу в океане половить или подобрать что само по себе издохло.

Все племя суетилось, выкармливало, питалось, иногда выясняло отношения с ближайшими соседями и жило обычной и довольно спокойной жизнью как минимум минут пятнадцать.

А потом случалось нечто. «Бабы» разом начинали орать, точно предупреждая об опасности, «мужики» роились, кружили, взлетали и ныряли, тоже пронзительно крича и выстреливая белыми мерзкими струйками.

Потом вдруг все стихало и шло своим чередом ровно пятнадцать минут до очередной паники.

Чего это они? — спрашивал себя Крис и не находил ответа.

Тёма всплыл со дна совсем рядом, тихо фыркнул, поднял что-то над головой и протянул Крису.

Крис повертел перед носом Тартарена зеленую пивную бутылку:

— А говоришь, не там ищем.

— Из-под «Гиннесса» бутылочка, — определил мигом Тартарен. — Где взял?

— Там, — показал Тёма на то место под горой, над которым и начиналась каждые пятнадцать минут птичья тревога.

— Подумаешь… А может, ее течением принесло.

Крис выразительно посмотрел на стенку, отделяющую бухту от океана.

— Это вряд ли. Лезьте-ка сюда, я вам кое-что покажу. Видите птиц?

— Еще бы, — проворчал Тартарен. — Не только

видим, но и чувствуем их дерьмо на своей голове.

— Сейчас они относительно спокойны, — продолжал Крис, не обращая внимания на бурчание Тартарена.

— Угу. Спокойны. Как провинциалы перед входом на эскалатор.

Крис посмотрел на свои водонепроницаемые часы.

— А теперь смотрите. Р-р-раз! — взмахнул Крис руками, как помощник режиссера на ток-шоу, дающий команду студии смеяться и аплодировать.

Как будто камень бросили в лужу — волна прошла по стае птиц, послышалось хлопанье и пронзительные крики, взлетели в месте падения невидимого камня птицы, и вот уже все носится, кружит, кричит, а Тартарен прикрывает голову и сует руку в воду, отмыть свежее пятно.

— Ну и что, — не понял Леша, — мы что, не видели базара? Что ты этим хотел сказать? Хотя постой… Как ты догадался, когда они начнут митинговать?

— А это мы у Тёмы спросим. Что скажешь?

— Провоцирующее событие, — сказал непонятно Тёма. — Происходит с периодичностью. Крис вывел закономерность.

— А по-русски? — попросил Тартарен.

— Что-то птиц пугает. Скорее всего, вибрация.

— Землетрясение, что ли?

— Не знаю. Если промежутки равные… — Тёма посмотрел на Криса.

— Именно, — кивнул он. — Каждые пятнадцать минут.

— Значит, включается какой-то мощный агрегат.

Тёма посмотрел из-под ладони на гору.

— Там, — выбросил он руку.

— Что — там?

— Видите два темных пятна?

— Ну и что? — разглядел Тартарен.

— Думаю, это выходы системы вентиляции. Там стоят насосы и вентиляторы, которые включаются через равные промежутки времени. Воздух гонят внутрь горы, потом выбрасывают наружу. В момент переключения на всасывание птицы взлетают, чтобы их не засосало внутрь. Примерно так.

— А гора-то дышит! — обрадовался Тартарен. — Эти пятна, значит, ноздри. Что, Крис, пришло время в носу поковырять?

— Вот именно.

— Через этот нос мы и проберемся внутрь. Найдем их сердце и вырвем, к чертовой матери! — пообещал кому-то Тартарен.

Тёма ничего не сказал. Надел сумку на плечо, соскользнул с камня и поплыл к горе.

Со стороны океана Столовая гора вся была в уступах, на которых гнездились птицы, и Тёма взбирался по ним легко, как по ступеням, стараясь не переполошить пернатых.

— Тёма, — окликнул его с воды Крис, — на все про все у нас двенадцать минут.

Тёма не ответил. Только связку веревок поправил на плече.

— На все про что? — переспросил Тартарен.

— Мы должны успеть пролезть, пока не заработали вентиляторы. Если они включатся, когда мы будем рядом, нас или сбросит вниз, или затянет под лопасти.

— Я бы предпочел первое, — поежился в воде Тартарен.

— А я бы хотел проскочить, — заметил Крис.

Когда втащили наверх Лешу, по часам Криса до включения вентиляционной системы оставалось четыре минуты.