Дикий пес
Шрифт:
Берралис, смутно чуя какой-то подвох, вопросительно взглянул на отца.
— Нет, — сухо остановил сына Брегарис, и тот неохотно отступил на шаг назад. — Не здесь. И не сейчас. Брось нож, Гончая. Немедленно, или тебя нашпигуют стрелами.
Белка, ничуть не огорчившись, пожала плечами и, присев на корточки, с размаху вогнала окровавленный клинок в рыхлую землю.
— Так и знал, что твой сын — трус. Мелкий, ушастый и ничтожный.
Брегарис не обратил на оскорбление никакого внимания. Берралиса, правда, перекосило от ярости, но ослушаться отца он не посмел.
— Остальные ножи — тоже. Живее!
— Пожалуйста. — Белка без возражений отстегнула ножны
— Бел, что ты делаешь?! — вскрикнули за ее спиной Ланниэль и Картис.
— Шкуры ваши спасаю. Не видно?
— Не смей! Оно того не стоит!
— А ну заткнулись, идиоты!
— В цепи эту дикую кошку, — негромко бросил Брегарис, убедившись, что Белка отошла в сторону от своего оружия. — К коже не прикасаться, в глаза не смотреть, луки держать наготове. Если дернется — стреляйте в глаза или в горло.
Белка презрительно скривила губы:
— Трусы. Я тут всего один. Один-единственный Дикий пес, а вы трясетесь, как ползуны перед хмерой… Шас-саре, иллуре, итаоле, вилаа… Как же с вами стало трудно… Сейр!
Перворожденные, заслышав, как изменился ее голос, тревожно дрогнули. Гончая же сердито сплюнула, процедив сквозь зубы непонятное ругательство, от которого эльфы, а вместе с ними и агинцы, дрогнули снова. Но лишь спустя пару секунд до них дошло, что на самом деле трясет не их, — это медленно и угрожающе содрогается холм, на котором они стоят. Вместе с заключенными в защитный круг братьями, Тилем, Гончей и всеми, кто держал ее на прицеле, отслеживая каждое неверное движение.
— Что ты творишь?! — в панике прошептал Брегарис, когда земля содрогнулась в третий раз, а он едва устоял на ногах. — Что это такое?!
Белка, упав на четвереньки, зловеще искривила губы и почти так же тихо прошептала:
— Ну что, теперь поиграем, мальчики? Только, чур, мне водить…
В этот момент взгляд хранителя непроизвольно упал на окровавленный нож, ее порезанную руку, на которой уже почти затянулась небольшая ранка, на тщательно отгороженных ее клинками братьев, Тирриниэля, его близкого родича и верного телохранителя. На то, как стремительно они распластались по земле, не нарушив очерченных границ. Внезапно понял все, уже открыл было рот, чтобы отдать приказ, но не успел: в том месте, где земли коснулась ее кровь, пригорок безобразно вспух и будто взорвался изнутри.
От мощного удара те, кто находился поблизости, не удержались на ногах и попадали на землю, инстинктивно цепляясь друг за друга. Кто-то закричал, когда что-то с силой схватило его за лодыжку; кто-то захлебнулся кровью, когда выросший прямо из-под земли толстый корень насквозь прошил грудную клетку. Кто-то, не дожидаясь команды, успел спустить тетиву, и стрелы с угрожающей скоростью метнулись в сторону проворно отскочившей Гончей. Вот одна клюнула ее в плечо, другая в бедро, третья уверенно чиркнула по щеке…
Тирриниэль, увидев несколько брызнувших в стороны алых капелек, до скрипа сжал челюсти. А Белка диковато изогнулась, опасно балансируя на вздыбленных пластах земли, увернулась от выросших прямо из-под них древесных корней, ловко перепрыгнула с одного на другой и, проскользнув между ними, стремительно исчезла из виду. К этому моменту опешившие от неожиданности эльфы уже пришли в себя, агинцы, не теряя присутствия духа, попятились от многорукого чудовища, вдруг разбушевавшегося на том месте, где пару секунд назад торчал окровавленный кинжал. Уловив на поверхности новое движение, дружно спустили тетивы, целясь в промелькнувшую там гибкую фигурку, и, кажется,
Стрегону показалось, что вся Граница неожиданно качнулась над ними, протягивая жадные ветви к тем, кто посмел пролить кровь Л’аэртэ. Лес взревел на сотни голосов, возмущенно зашумел, забился, словно в болезненных корчах. Гибкие корни с пронзительным свистом хлестали по воздуху, с одинаковой легкостью раскидывая в стороны и людей, и нелюдей. А затем начали с жутким чавканьем вонзаться в тела, закручиваться вокруг тех, до кого могли дотянуться, сдавливать их гигантскими тисками, жадно хватать и рвать, рвать, рвать на части, не щадя никого и ничего.
Братья следили, как над ними проносится все больше и больше жадных зеленых «рук». Слышали, как страшно кричат нанизываемые на ожившие корни агинцы. Видели, как отчаянно пытаются спастись перворожденные, но при всей своей ловкости далеко не всегда успевают увернуться. Кто-то из них попробовал даже рубить неподатливое дерево, но лес, внезапно выйдя из-под контроля, одним махом смел дураков и мстительно похоронил под вырванным с мясом громадным пластом дерна.
Брегарис, по счастливой случайности оказавшийся от кордона дальше всех и потому успевший отскочить на безопасное расстояние, до крови прикусил губу, понимая, что без магии тут не справиться. Но использовать «Огонь жизни» он не мог — Иттираэль в своих записях предупреждал, что при живом хозяине это будет смертельно опасно. А двенадцатькамней бездны, несмотря на всю свою силу, могли подчинить границу совсем ненадолго. И то не полностью и лишь до тех пор, пока в дело не вступит кровь прямых наследников. Таких, как Таррэн, оба его сына и, как ни странно, Белка. Поэтому остроухому магу оставалось лишь бессильно наблюдать, как бьется в корчах изуродованный холм, как хлещут по воздуху слепые корни. Как они сметают все, что только попадется на пути, переплетаются друг с другом, сталкиваются с оглушающим треском, извиваются словно голодные змеи и ищут… беспрестанно ищут, кого бы схватить.
Лакр опасливо покосился на ползущее совсем рядом щупальце, едва не задевшее его растрепанную макушку, и замер, совершенно не желая повторить участь агинцев. А щупальце, словно и правда было разумным, целеустремленно двинулось в его сторону, но наткнулось на оставленную хозяйкой защиту, попробовало обогнуть, чтобы добраться до чужаков, но вскоре неохотно отступило — ее молчаливый приказ был понятен: не трогать! На этих людях был ее запах, их защищало ее оружие, а значит, они были неприкосновенны.
Щупальце пару раз разочарованно ткнулось в родовые клинки Л’аэртэ, словно надеясь, что Ходок передумает, но за второй круг зайти не решилось. А затем почувствовало, как неподалеку подрагивает от топота земля, и рвануло дальше. После чего безошибочно отыскало какого-то мечущегося агинца, проворно обвилось вокруг его лодыжки, поднатужилось, напряглось и с довольным урчанием потянуло добычу в ближайшие кусты. Туда, где уже алчно поблескивали чьи-то глаза и слышалось негромкое урчание.
Лакр отер со лба испарину и вжался в землю еще плотнее, чтобы вылетевшие из-за кустов чужие сапоги не ударили его по голове. Он старался не слышать отвратительных чавкающих звуков, с которыми то один, то другой эльф из отряда Брегариса исчезали в густой листве. Пытался не чувствовать тошнотворный аромат свежей крови, но при этом все время настойчиво выискивал взглядом хрупкую фигурку Белика, сумевшего заварить такую страшную кашу.