Дикий Порт (Райские птицы)
Шрифт:
— Пап, я отвечу, когда пойму, о чём ты.
— Отлично, вот тебе конкретный вопрос: куда и зачем улетел Игорь?
— На Урал, — машинально ответила Лилен. — По делам, — и замолчала надолго. — Хорошо, — наконец, созналась она. — Не знаю и не представляю.
— Отлично, — сказал Дитрих, хотя по его лицу легко читалось, что «отлично» здесь совсем не значит «хорошо». — Тогда тебе придётся просто поверить. Поверишь папе, Марлен?
Лилен с шумом выдохнула. Янина засмеялась, негромко и ласково.
— Кофе будете?
Муж и дочь одновременно кивнули, неотрывно глядя
Лилен смотрела. Растрёпанное живое солнце небрежно стекало на плечи; облегающие джинсы и короткий топ подчёркивали фигуру. В карих глазах вспыхивали золотые искры: тёплый камень авантюрин. Дитрих Вольф, мастер по работе с биологическим оружием, подумал, что мало кто умеет так смотреть. Странноватое, хотя и привычное чувство: подняты другие, бесплотные веки, смотрит она не столько хрусталиком, роговицей, нервом, сколько собой, всей, от макушки до пальцев ног, и внимательный взгляд похож на обволакивающее облако.
Так смотрят женщины нукт.
Они сели пить кофе и сжевали по два крекера, прежде чем Дитрих заговорил. Лилен успела настроиться на отцовскую волну, и могла читать то, что было под словами.
— Сейчас не самое мирное время, — сказал отец. — Правда, видно это далеко не всем. Землетрясение началось, или вот-вот начнётся, но до появления цунами должно пройти ещё некоторое время.
— Папа, не говори загадками. Я же просила.
— Я и не говорю.
То-что-под-словами выглянуло на миг ярко и неприкрыто — и у Лилен по коже подрал мороз. Конечно, она знала, она и прежде сталкивалась, и находила романтичным… шрамы на маминых руках, белые полосы на броне Малыша; бесчисленные фильмы и книги, и старые песни, голоса тех, кто давно умер, оставив одну горделиво-светлую славу…
— Папа… — шепнула она, морщась. — Ну всё-таки не настолько…
— Ты меня знаешь, Марлен, я оптимист.
— Ну… пап, это ты так думаешь. Это тебе так кажется, но не значит, что так оно и есть!
— Лили, я не помню, чтобы твой папа когда-нибудь ошибался.
— Мам, и ты туда же!
Янина медленно моргнула.
— Он может чего-то не знать, — по-прежнему неторопливо продолжала она. Дитрих поднял бровь. — Но по части того, что кажется, у него дар.
— О-кей, — деловито сказала Лилен. — А вы что-нибудь знаете или вам только кажется?
— Игорь улетел на Седьмую Терру. Возможно, скоро там будет второй питомник.
Лилен сглотнула.
Макферсон вернулся часа через три, весёлый и довольный. В поисках карты памяти к камере миддл-профи класса пришлось обегать весь посёлок, но нужная всё же сыскалась. «Хорошо, что я взял эту, а не хай-профи, — смеялся он, — к ней бы точно ничего не было».
Лилен молчала и улыбалась, разглядывая траву. Майк вскинул камеру, огляделся, и родители как один покосились на него с уважением.
— А можно? — трепетно спросил Майк.
Дитрих щёлкнул пальцами — так картинно, что Макферсон засмеялся. «Вот же тьфу, — подумала Лилен, — а говорят ещё, что отцы не любят парней их дочек…»
Сверхновая звезда и надежда высокого кино Майкл Макферсон был чуть выше среднего роста, худ,
На плечо Янине забрался двухнедельный ящерёнок. Поднял голову, пискнул. Макферсон восторженно открыл рот.
— Ну, это же несерьёзно, — сказала та. — Хотите, проводим вас в джунгли, вы там сможете снять их почти в естественных условиях.
Майк вежливо засмеялся.
— Местра Вольф, знаете, один мой коллега уже снял короткометражку о нуктах. На их родной планете. Так что насчёт естественных условий вы меня не обманете…
Лилен не без злорадства следила, как сменялись выражения на отцовском лице, пока Дитрих не овладел собой. Какое-то время папа определённо собирался сказать всё, что думает о режиссёрской братии. Планета-то засекречена, и если на неё сумели попасть какие-то молодые психи, то более серьёзные и потенциально опасные путешественники тем более сумеют.
Лилен и этот фильм видела. Не стала рассказывать о нём родителям. Хороший фильм; правда, скорее, документальная запись. Высший шик — без подрисовки, без эффектов, минимум монтажа. Майк тихо завидовал: сам он обычно брал искусством и работой, такого материала у него не было.
…свет лиловой звезды отфильтрован завесой никогда не рассеивающихся туч; в атмосферном щите бушует чудовищная гроза. Жирные, жидкие, словно ленивые молнии опадают и растекаются по земле. Лиловый, коричневый, серый; известняк, туман, камни. Яркий голубоватый свет электричества. Призрачное солнце растворено в тучах.
Гром шевелится в воздухе. На горизонте извергается гряда вулканов, чёрные дымы огромными столбами уходят в небо, смешиваясь с облаками, и даже отсюда видно, что лава заливает склоны сплошь, как ковром, — горы светятся ясно-огненным.
По обожжённой степи, устланной плотным туманом, летит прайд. Дикие драконы огромны; чуть жутковаты домашние, страшны боевые, но это точно сама смерть, летящая к цели. Врезаются в почву мощные лапы, поблёскивает броня, покачиваются острия естественных лезвий на боках, лапах, морде… В Первую Космическую диких использовали как живые мины.
Они мчатся за кем-то — на одних задних лапах, — от носа до кончика хвоста прямая горизонтальная линия, идеальный баланс. Длинные хвосты служат рулями. Несмотря на гигантские размеры и огромную силу тяжести, эти ящеры легки и почти изящны, намного превосходя тех, что топтали когда-то Землю. Они как нелетающие птицы…
…уносятся, и переводишь дыхание.
Макферсон снимал Малыша. Тот валялся на спине, смешно растопырив лапы, и блаженствовал — хозяйка чесала ему шею. Сородичи, любопытствуя, разом собрались со всей округи, словно только съёмок и ждали.