Дикий. Его неудержимая страсть
Шрифт:
«У нас дома моя подруга. Веди себя прилично»
Глава 8
Матвей
– Да, дожал, – поворачиваю ключ в замке и захожу в квартиру.
– Хорошо. Знал, что этот вопрос надо решать только при личной встрече. Ты когда в офис?
Миха как всегда. Я еще не успел домой войти, а он уже рвется пахать.
– Скоро.
– Давай. А то тут еще некоторые вопросы нарисовались. Елисеев звонил.
– Елисеев и мне звонил. Его жлобская
Пройдя в гостиную, кидаю папку с договором на стол и застываю. Взгляд тут же цепляется за два стакана, тарелки, высушенную корку от пиццы и красующийся рядом с ней остаток косяка. Не понял, блядь.
– Его бабки, имеет право требовать.
– Так, наберу тебя позже.
Скидываю звонок, только сейчас вспомнив о том, что Рина писала про подружку. Осматриваю гостиную и замечаю в холле нечто, отдаленно смахивающее на пальто. Походу, той самой подружки. Из комнаты доносится музыка, а спустя секунду дверь открывается и тощее бледное создание нарисовывается в проходе, а после останавливается на входе в гостиную.
Блондинка вздрагивает при виде меня, но уже через мгновение забывает о неловкости и тянет улыбку на все тридцать два.
– Привет, ты, наверное, не помнишь меня? Я Вика, – то, что эта девка из разряда low-quality понятно сразу. Один только оценивающий взгляд вопит о том, что сейчас она ведет умственные подсчеты о стоимости котлов на моей руке.
– Никогда не запоминаю тех, кто мне не интересен, – разворачиваюсь и, налив себе воды из-под крана, делаю несколько больших глотков. – Рина дома?
– Нет. Уехала в университет.
Отлично! Оставив стакан на столе, прохожу в гостиную, чтобы завалиться на диван. Откидываюсь назад, кладу руки на спинку и впечатываюсь глазами в костлявое тело. Мы два года с Ри вместе, а эту шваль вижу впервые. Хотя, судя по ее вопросу, наверное, не так уж и впервые. Возможно, это та, у кого Рина жила пару дней, и вспоминая ее по рассказам, в определении профессии девки я не ошибся.
Ноги, облепленные знакомыми джинсами, медленно направляются в мою сторону. Сиськи спрятаны в не менее знакомый топ, а в ушах золотые сережки, подаренные мной Ри полтора года назад. Она тогда выбрала скромные гвоздики с камнями насыщенного синего цвета. И сейчас эти гвоздики украшают уши этой шалавы.
– А ты почему еще здесь? – прищуриваюсь, склонив набок голову.
– Рина попросила ее дождаться. Хочешь, могу сварить тебе кофе. Или еще что-то?
Хм, мне показалось, или вопрос прозвучал с намёком?
– Еще что-то!
Блеклые глаза вспыхивают.
– Что?
– Минет мне сделай.
Думал, может хотя бы удивится. Злость была бы вполне оправдана, но на нее нет даже намеков на выцветшем, с впалыми щеками лице.
– Ты серьезно? А как же Рина?
– А что Рина? Надеть ее вещи тебе ничего не помешало, – для
Глаза блондинки тут же впиваются в них жадным взглядом. Судя по следам от уколов на руках, ей будет на что их потратить.
– Не думаю, что отсосать мне станет такой уж проблемой.
Дважды просить не приходится. Облизав, как ей кажется, соблазнительно губы, сучка начинает вилять задом в моем направлении.
– Рина моя подруга, – произносит, не отрывая взгляда от изучения моего лица. Съезжает глазами вниз по свитшоту и замирает в области паха.
Дергаю пряжку ремня, чтобы ускорить процесс, и тяну вниз ширинку.
– Передумала? – заламываю бровь.
Медленно опускаясь перед моими расставленными ногами, блондинка качает головой.
– Нет. Просто думаю, что ей этого знать не нужно.
Загребущие руки тянутся к моему животу и задирают вверх край кофты. Даю ей несколько секунд, в течение которых она успевает подцепить резинку трусов и, пройдясь языком по губам, склонить голову, которую я тут же хватаю за жесткие как солома волосы и отдергиваю от себя.
Охнув, шлюха непонимающе распахивает глаза и щурится от боли, пытаясь отодрать мою руку.
– Я думаю, что ей обязательно нужно знать, какая у нее сука подруга, – цежу в испуганную рожу и тяну подальше от себя, потому что от нее несет грязью. – У тебя две секунды на то, чтобы свалить отсюда, и чтобы рядом с Риной я тебя больше не видел!
Отталкиваю мусор подальше и, когда она плюхается на задницу, застегиваю штаны. Когда-то давно такие шалавы были моим ежедневным рационом. Сейчас блевать хочется от одного воспоминания, как терялся в них, каждый день меняя как использованную резину.
– Ты мудак, – выплевывает обиженная дрянь, подрываясь с пола.
Неужели гордость проснулась? Хотя вряд ли. Позови я её сейчас обратно и прикажи ползти на коленях, сделает не раздумывая.
– Сережки сними, – гаркаю вслед, пока она размашистым шагом идёт в холл, – или хочешь, чтобы я сделал это сам?
Замирает и разворачивается. Наверное, её полный ненависти взгляд должен был меня как-то зацепить.
И что могло быть у Рины общего с этой швалью? Моя дикарка хоть и из детдома, а себя ценит.
Худые руки взметаются, выдирают из ушей гвоздики и кидают их на пол.
– Подавись!
Что, блядь? В несколько секунд сокращаю между нами расстояние и, схватив сучку за шею, толкаю носом в пол. Худое тело взвизгнув падает на колени.
– Поднимай!
Быстро похватав серьги, Вика или как там ее выпрямляется и вталкивает золото мне в протянутую ладонь.
– Может еще и вещи снять? – предлагает с вызовом, заставляя меня поморщиться.
– Носить их после тебя никто не станет! Так что оставь как пожертвование.