Дикое пламя чувств
Шрифт:
За конюшнями, насколько хватало глаз, простирались холмистые поля изумрудного цвета, уходящие в горы. Горы всегда приносили ей ощущение покоя, но сейчас, казалось, таили в себе некое мрачное пророчество. Мейсон глубоко вдохнула и почувствовала, как теплый воздух наполняет легкие.
Джо Макоулти что-то явно беспокоило. Но он не спешил поделиться с дочерью. Такой уж у него характер. Мейсон терпеливо ждала, перебирая в уме, не забыла ли чего в поездку. Палатка, телефон, еда, кофе…
– Не ожидал, что он так скоро явится.
– С этим ничего не поделаешь, пап, – ответила
– Но как же твои победы в Кубке Хэнли и призовые?
– Пап, ты забываешь, что Мик умер, – бросила Мейсон через плечо, с грустью вспомнив соседа, всегда умилявшегося ее победам и страстью к лошадям.
– Если бы сын Мика не потребовал вернуть долг так скоро, мы пару лет могли бы спокойно продержаться на твоих призовых, – пробормотал Джо. – Если бы жизнь не преподнесла очередного сюрприза.
Мейсон наконец обернулась. Отец ковырял сапогом песок, понуро уставившись в землю.
– Ферма еще не потеряна, пап. – Мейсон знала, что он чувствует ответственность, но не могла винить его. Нисколько. – Наша работа, работа, которую мы проводим здесь с детьми, так же важна для меня, как и для тебя. Знаю, что все дорого: содержание лошадей, оплата психологов, физиотерапевтов, прислуги. А тут еще и сын Мика требует назад ссуду. Джо. – Она обратилась к отцу по имени, как все остальные работники фермы, чем привлекла его внимание. – Я не собираюсь сдаваться без боя. Особенно этому самонадеянному владельцу ранчо.
Печальная улыбка тронула губы ее отца. Неповиновение было их фамильной чертой.
Мейсон снова повернулась к лошади, в очередной раз проверив седельные сумки.
– Может быть, я смогу участвовать в скачках от другого синдиката. Помимо Кубка Хэнли существует масса других возможностей.
– Я бы тебе не советовал, – серьезно сказал Джо.
– Все было не так уж плохо, папа, – ответила Мейсон, не в силах посмотреть отцу в глаза. Он один воспитывал ее с двух лет, и у Мейсон не было от него секретов. Кроме того, она никогда не лгала отцу.
Снова скачки… Нет, все было не так плохо, как она думала. Езда верхом на Веранчетти заставила ее почувствовать себя лучше… живой. Она не испытывала такого уже много лет. Но это было нелегко. Скачки подняли в душе бурю чувств. Таких, с которыми ей нужно было разобраться. Вот почему она решила уладить свои проблемы сама.
Да, скачки – тяжелый труд, но Дэнил? Нет. Ее чувства к нему было совсем нетрудно распознать. Поэтому ей следует держаться от него подальше.
Мейсон собрала волнистые пряди длинных темных волос в хвост, почувствовав, как прохладный ветерок освежает разгоряченные щеки и шею. Она зачарованно наблюдала, как солнце садится между гигантскими расселинами гор, граничащих с долиной реки Хантер, вдыхая первый за полтора года глоток вкусного воздуха. Возвращение в родные места было невероятным. До боли знакомые спуски и подъемы по ухабистой дороге на потрясающую конную ферму, где ей посчастливилось вырасти.
Всякий раз, когда она приезжала сюда и видела бескрайние просторы изумрудной долины, окаймленные горами, которые казались неподвижными сторожевыми
Она поднесла к губам дымящуюся кружку и вдохнула аромат жареных кофейных зерен, влажной земли и дерева поблизости. Если она и различала запах пота, сена, навоза, горя и еще чего-то мужского, то отказывалась признавать это. Просто память снова сыграла с ней злую шутку.
Мейсон уставилась в ночное небо, медленно опускавшееся на изумрудное лоскутное одеяло долины. Вскоре оно достигнет ее и фермы, которую она так старалась спасти. Призовых денег от Кубка Хэнли должно было бы хватить. Она подавила тихий голосок в сердце, который хотел узнать, почему это не так. Мейсон никогда не поддавалась чувству жалости к себе, иначе не выжила бы.
Она бы поговорила с сыном Мика, если бы уже не знала, что он намерен продать землю, которая принадлежала его семье на протяжении почти семи поколений, тому, кто больше заплатит. Деньги. Почему все всегда сводится к деньгам?
То, что они с отцом делали на своей ферме, как помогали трудным подросткам, которым просто нужно было что-то позитивное в жизни, например, общаться с лошадьми, учиться ездить верхом, заботиться о других живых существах и получать взамен заботу… не имеет цены. Разве можно улыбки на лицах ребят измерить деньгами?
Но где взять средства на продолжение работы? Если отдать долг сыну Мика, то денег почти не останется. Кофе отозвался горечью во рту, когда Мейсон подумала о том, чтобы принять участие в еще одной гонке. Последние три измотали ее физически и умственно. Мейсон с неохотой призналась себе, что десять лет изменили тело и тренировки были чересчур интенсивными. Первое, что сделал ее отец, когда она вернулась на ферму после серии скачек, – начал ее откармливать. Он готовил еду как на полк солдат. Она похудела не так сильно, но все жировые отложения ушли в формирование мышечной массы, необходимой для обуздания мощи двух невероятных скакунов, на которых она выступала на Кубке Хэнли. Она тренировалась восемнадцать месяцев по шесть дней в неделю, утром и днем с одним приемом пищи.
Она могла бы навсегда распрощаться со скачками после произошедшего десять лет назад. Но ее тело ничего не забыло. Она занималась выездкой каждый день. Отец считал ее прирожденной наездницей. И Мейсон с детства лелеяла мечту однажды стать лучшим жокеем Австралии, не женщиной-жокеем, а именно жокеем.
И во время заездов на Веранчетти и Адвокате Дьявола она чувствовала, что ее детская мечта может осуществиться. Это было весьма соблазнительно.
Но снова участвовать в скачках, выступая за другой синдикат, на других лошадях? Нет. Она понимала, что это не выход. И в «Круг победителей» она не собиралась возвращаться.