Дикое поле
Шрифт:
Только непосвященному кажется, что степь однообразна, и в ней трудно отыскать след конника. Для хорошего следопыта покрытая травой равнина подобна открытой книге. Вот здесь недавно охотилась степная лиса, а на том кургане пировал беркут, закогтивший добычу. Дальше прятался в норе пугливый суслик, предпочитающий всегда держаться поближе к своей кладовой, набитой зернышками. Но он бывает и очень любопытным: встанет столбиком у входа в норку, вытянет шею и смотрит, смотрит, тонко посвистывая от страха, а любопытство все равно сильнее.
Хорошим следопытом Федор себя не считал, поэтому
Доехали до берега Дона и развернулись в обратную сторону, захватывая широкой полосой новый участок степи. Тонко позвякивали удила, поскрипывали седла, глухо стучали копыта, надоедливо жужжали противные мухи. Лился с неба солнечный жар, и не было ни одного, хоть махонького облачка, чтобы закрыть разъяренное светило, дать передышку людям и лошадям. И ветер, всегда вольно гуляющий по просторам, сегодня куда-то запропастился, — ах, как не вовремя! Но ни ветру, ни солнцу не прикажешь. Терпи, казак!
Прошли вторую полосу и вновь развернулись. Теперь уже к реке. Сколько раз еще придется проехать шагом по степи, прежде чем отыщется след басурманских коней?
— Есть! — Афонька Ханеев свесился с седла и впился глазами в землю.
Сдавленный вскрик заставил всех вздрогнуть и натянуть поводья. Неужели нашел? Не может быть! Федор подскакал к нему и осторожно спешился, боясь затоптать следы. Еще несколько казаков тоже соскочили с коней, и подошли ближе.
— Где? Где, покажи?
— Да вона, гляди левее. — Афонька показал на сухой, успевший посереть комочек земли, вывороченный копытом коня. — Ей-богу, нашли!
— Не радуйся прежде времени, — осадил его Наум Васильев. Он осторожно пощупал кончиками пальцев комок земли и разочарованно причмокнул: — Давно прошли, совсем сухая.
— А жара? — не сдавался Ханеев. — Печет-то как!
Он тоже спешился и начал ходить кругами, отыскивая новые следы. Многие последовали его примеру, и вскоре Наум призывно свистнул. Все кинулись к нему.
— Во! — Он торжественно показал наконечник стрелы.
— Ну-ка? — Паршин взял наконечник. Нет сомнений, стрела татарская, со свистулькой. Степняки специально их делают, чтобы нагнать на противника побольше страха.
— Наши тоже татарские стрелы имеют, — сплюнул Афонька. — Они, почитай, у каждого второго.
Но тут другой казак нашел вывороченные комья земли. Ханеев подполз к ним на четвереньках и принялся рассматривать с разных сторон, чуть не тыкаясь носом. Наконец он встал и отряхнул колени.
— Так что четверо их было, есаул. Пришли из степи к побережью, а потом, думаю, повернули и вдоль моря погнали к речушке. И было это два дня назад, не позднее.
— А может, и вчера ночью, — возразили ему. — Жарко, земля быстро сохнет.
— И то, — согласился Наум и обернулся к Паршину: — Нашли, стало быть? Афоньке чарка полагается!
— Веди. — Есаул кивнул Ханееву и вскочил на коня. Афоня выехал вперед и пустил лошадь шагом,
Примерно через час добрались до неглубокой балочки. Приготовили оружие, но балочка оказалась пуста. Афонька и Наум, как лучшие сакмогоны, спустились в нее и облазили вдоль и поперек.
— Кони ихние там стояли, — выбравшись, сообщил Наум. — Костра не жгли.
— Трое тут ждали четвертого, — уточнил Афонька. — Как он прискакал, они снялись — и к морю. Должно быть, дальше след разделится.
— Пойдем по следу троих, — решил есаул. — А ты запомни место, потом проверим, откуда к ним четвертый прибежал.
Теперь впереди скакали Афонька и Наум. Поскольку следов заводных коней казаки не обнаружили, они полагали, что дневка татар неподалеку: басурманы никогда не отправятся на дальние расстояния без запасного коня.
— Они мне живые нужны, — напомнил Паршин.
Скакавший с ним бок о бок пожилой казак только крякнул в ответ: загадывать в таком деле не стоило. Кто знает, кого клюнет горячая пуля или ударит стрела?
Неожиданно след запетлял, закружил по степи. Паршин с тревогой поглядывал на сакмогонов: как они? Но их лица были спокойны: уже близко логово татар, поэтому те и путали след, переняв эту хитрость у степных хищников.
— Там! — Афоня махнул рукой куда-то в сторону, и Федор понял, что это он о притаившихся ордынцах.
— Откуда знаешь, где они? — Паршин догнал сакмогона.
— Нутром чую, — огрызнулся тот, захваченный азартом, и вдруг вскрикнул: — Гляди!
Из узкой длинной балки, разрезавшей степь примерно в полутора верстах от казаков, внезапно выскочили около десятка конных с заводными лошадьми и наметом пошли к юго-западу, подбадривая себя и коней визгливыми, гортанными воплями, хорошо слышными даже на расстоянии.
— Уйдут! — Наум выпучил глаза и огрел коня нагайкой. Жеребец прыгнул вперед чуть не на две сажени и понес.
— Лошадей бей! — Федор поскакал следом, уже ощутив в груди знакомый холодок предчувствия опасности.
Неладно вышло! Не удалось захватить степняков врасплох: видать, они выставили пешую сторожу, которая и предупредила о приближении казаков. Имея свежих заводных лошадей, татары вполне свободно могут уйти. Вся надежда сейчас на резвость казачьих коней и речку, которую ордынцам придется переходить вброд. Пусть речушка невелика, зато правый берег у нее крутой, с маху конному не влететь, и это неизбежно заставит татар потерять драгоценное время. Или им придется скакать по берегу, к переправе, где берега более пологие. Конечно, хорошо бы окружить всю степь и потихоньку сжимать кольцо. Тогда враги оказались бы в мешке, и оставалось лишь затянуть его, но где же набрать столько людей для такого дела?