Дикое поле
Шрифт:
Ребята послушно притихли, правда долго еще пересмеивались, поглядывая на вышедшую из-за облаков луну. Все-таки к ночи ветер натянул тучи, пошел дождь, правда, слава Господу, ненадолго.
И, едва стихли последние капли, как со стороны послышался стук копыт. Парни обрадовались — ну, наконец-то! — взметнулись в седла.
— Подождите шуметь! — грозно шепнул Утчигин. — Они должны спросить про лису.
Никто ничего не спрашивал, неведомые ночные всадники наметом промчались
— Полдюжины всадников, — задумчиво заметил Миша.
— Уриу! — вскинулся Утчигин. — А ну-ка незаметно скачи за ними. Так, присмотри… на всякий случай, смотри только не попадись.
— Я буду ловок, как змея в траве!
— Скачи уж, змея. Если что — встречаемся здесь, у бабы.
Спешившись, Уриу вытащил из переметной сумы тряпицы, обмотал копыта коня и уж потом поскакал — неслышно, не видно — скрылся, растворился в ночи.
— Гляди-ка, — уважительно покачал головой Ратников. — А наш Уриу — человек опытный. Интересно, что это за люди?
— За добрыми делами сломя голову не скачут в ночи, — негромко произнес. Утчигин. — Ничего, Уриу за ними присмотрит.
И снова они принялись ждать — молча, под желтыми далекими звездами, временами проглядывающими сквозь нависшую пелену черных дождевых туч. И вновь послышался стук копыт и лошадиное ржание. На этот раз вынырнувшие из ночи всадники замедлили ход, останавливаясь у каменной бабы.
— Эй, хэй, здесь кто-нибудь видел лисицу?
— Нет, только горностая.
Утчигин и Ратников быстро выехали из оврага.
— Госпожа! — в призрачном свете луны Михаил узнал Ак-ханум и еще одного человека… юного царевича, старшего сына Бату-хана и Баракчин-хатун.
— Сартак… — прошептал за спиной Карнай.
Или то был Джангазак — не важно.
— Встаньте здесь, у оврага, — быстро распорядилась госпожа. — И не пускайте чужих.
Они так и сделали, рассредоточились по степи, возле истукана. С госпожой и царевичем было еще с дюжину воинов — они тоже остались сторожить.
Нет, это нельзя было назвать любовным свиданием, скорее — просто тайная встреча подальше от любопытных глаз. О чем говорили Ак-ханум и царевич Сартак в эту дождливую ночь? Какие такие важные дела обсуждали? Бог весть… Но только…
Но только уже начинало светать, как из желтой предутренней мглы вдруг выскочил Уриу.
— Они ползут сюда. Спешились и ползут, словно змеи, — взволнованно доложил парень.
— Ползут?
— С собой у них луки и стрелы.
— Их нужно перехватить! — раньше всех сообразил Михаил. — Или убить — кто бы они ни были.
— Да, — согласно кивнул Утчигин. — Хорошие люди не будут ползать в траве с луками.
—
Всадники спешились, вытащили мечи и кинжалы, скрылись в тумане следом за Уриу.
— Мы обойдем их со стороны реки, — обернувшись, шепотом предупредил проводник.
Так и сделали. Обошли… А первые лучи солнца уже освещали быстро светлеющее над головами небо! Туман быстро таял… и вот уже впереди, в траве, стали видны лучники! Они ждали, ждали, когда растает туман… и вот наконец дождались! Кое-кто уже приподнялся, прицелился…
Боже! Ратников тут же увидел невдалеке, у оврага, неспешно едущих рядом всадников — госпожу Ак-ханум и царевича. Оба о чем-то беседовали, и лошади их спокойно помахивали хвостами.
Безжалостный кинжал Утчигина вонзился меж лопаток тому лучнику, что был ближе всех к цели. Некого тут было жалеть… и некогда.
Вражины встрепенулись, почуяв неладное. Кто-то успел пустить стрелу — однако вовсе не в тех, кого так долго поджидали.
Ратников пригнулся, пропуская стрелу над головой. И, бросившись вперед, взмахнул мечом, отражая удар кривой сабли.
Искры! Скрежет! И узкие ненавидящие глаза, злобные, как глаза оборотня!
— Ышшь, Ышшь!
— Шипи, шипи, — усмехнулся молодой человек, с оттяжкой нанося удар.
Враг отскочил в сторону, и Михаил бросился в атаку, изгоняя поднявшуюся было в душе ярость — сердце воина всегда должно оставаться холодным.
Удар! Удар! Удар! И яростный скрежет, и злобный шепот, блеск глаз…
Еще удар! Ага, не шибко хорошо владеешь ты своей саблей! А вот, попробуй так… Ударь, ударь… бросься!
Миша нарочно поддался, якобы поскользнулся в мокрой траве, упал…
Торжествуя, противник бросился на него… и наткнулся брюхом на меч! Захрипел, выронил саблю… Ратников отпихнул его ногой, огляделся, вытирая о траву окровавленный меч… С остальными, похоже, все было кончено. Молодец Уриу! Если б не он…
— А где Карнай? — Ратников осмотрелся.
— Нет больше Карная, — угрюмо качнул головой Утчигин. — Убили. Получил в сердце стрелу.
Миша искренне опечалился:
— Жаль. Нет, честное слово!
— Он погиб, как настоящий витязь.
— Он и был витязем.
— Да, был… мы справим по нему достойную тризну.
Красавица Ак-ханум и Сартак уже пустили лошадей в галоп, мчались, а за ними — и воины. Спешили на помощь.
— Ну, что тут у вас?
— Уже все хорошо. Вот только жаль, не удалось взять пленных — они не сдались. И еще — Карнай… Мы его потеряли.
— Он умер достойно, — Ак-ханум спешилась, склоняясь над убитым. — Возьмите его в собой. Устроим достойную тризну.