Дикое сердце ветра
Шрифт:
Мощные насосы шумно закачивали воду в балластные отсеки дирижабля. Погрузка оборудования шла полным ходом и весьма шумно. Больше всех, конечно, рокотал завхоз, но подключившийся к делу Ванибару тоже вносил свою лепту, строго гоняя склонных к лени учеников. Куратор взирал на происходящее со стороны, метко отдавая короткие приказы расторопным коллегам и довольно улыбаясь. Еще бы - экспедиция состоится! Он все рассчитал и добрую сотню раз обсудил со спутниками ее план. Даже согласился с мнением гатура - чтобы ускорить и облегчить дорогу Эдвараль и большая часть рабочих полетят на гатурьем корабле до острова
Прибывшие три дня назад люди не показались Танри интересными. Даже Эдвараль заметно притих, сосредотачиваясь перед экспедицией. Танри поняла, она боится. Немало поспособствовали этому слезы примчавшейся из Шанбаре Вирии и уговоры дядюшки Джеральдо. Но спасибо упорству Арвисо, рассудительной настойчивости Бартеро, веским аргументам командора и даже пылким заверениям Рофирта, что она, Танри, непременно вернется живой и невредимой.
– Мы же не на хлипком самолетике отправляемся в путь. Дирижабль - самый надежный вид транспорта на Земле, - в один голос вторили Арви и Рофирт.
– Но даже на самолете человек способен преодолеть океан!
Вспомнились строки Фредерика Надара, вернее, командора, о Виржинии Лео:
Увидеть тебя я хочу, дорогая:
Отважные крылья из прочной фанеры
И сердце, которое грусти не знает,
Мотор подгоняет и в технику верит.
И где бы я не был, спрошу я у неба
Про твой самолет. Он мечты обгоняет,
Пусть звезды холодные в небе мигая,
Следят за тобой, путь найти помогая.
"На такое я бы тоже отважилась, - подумала девушка.
– А ледяная земля меня пугает…"
Завтра в пять утра, когда ненадолго стихают ветра, а воздух еще не нагрелся, красавцу-дирижаблю ничто не помешает начать свое путешествие. Даже любопытные зеваки. Дирижабельшики - народ суеверный. Косой взгляд, не к месту оброненное слово, и любую неприятность в пути спишут на дурной глаз.
Танри тревожили другие вещи. Мама с дядюшкой уехали сегодня сразу после полудня, на прощание доведя ее до слез. Но ничего, зато она отправила очередное письмо Александру, а так же Итеро (мама заставила написать "брату"). "Отступать некуда. Любые страхи - проявление нашей слабости", - вспомнились слова Ванибару.
"Александр, если бы ты смог прилететь меня проводить, все было бы иначе!" - думалось ей. Но что грезить о невозможном? Вот оно, полное приключений настоящее рвется в небо, удерживаемое мощными тросами и стенами эллинга.
У нее еще вещи не собраны. Теплую одежду по ее меркам сшили на Спире, а все остальное еще предстоит упаковать. Главное, не превысить установленную на каждого норму веса багажа. Но Танри, кажется, уложится.
На следующее утро в пятнадцать минут пятого ее, как и весь юный экипаж "Вестницы", привезли в автобусе на верфь. В свете прожекторов мелькала светловолосая фигурка Бартеро. Тут же вертелся и Ринальдо Самид, на которого сейчас мало кто обращал внимание.
У самого эллинга на сложенных ровными рядами ящиках из-под
Исполинской пастью распахнулись ворота эллинга, и, стуча по рельсам, начала выползать причальная мачта, таща за собой пока еще неповоротливую махину дирижабля. В электрическом свете тот казался грязно-серым, неподъемным. Не представлялось, как он сможет плыть по небу, неся в себе часть экспедиции и почти все оборудование.
Неотлучно следуя за командором, Танри приблизилась к Самиду и куратору.
– Не нравятся мне эти сани, - сетовал Бартеро.
Его загорелое, похудевшее лицо с трехдневной щетиной не привело Танри в восторг. "Даже для Давиры не побрился!" - с неожиданным злорадством подумала она и тут же прогнала приятную сердцу мысль.
– Сани вполне приличные, - заверил куратора посланец адмирала.
– Мне сказали, на складе ничего лучше не было.
Танри, выглядывая из-за командора, присматривалась к Самиду. Он очень торопится. Кажется, не из-за того, что во льдах терпит бедствие экспедиция какого-то Анависа. Здесь нечто иное. Захотелось применить способности, в наличии которых у нее был уверен Ванибару. Но тот же Ванибару запретил ей это делать.
– А если он сам такой, но куда более сильный, выученный. Обнаружит тебя, доложит, куда не следует.
Оставалось ждать. Разговор перешел на детали полярного быта. Танри заскучала. Лезть в гондолу не хотелось. Ее вещи погрузят Арви с Рофиртом. Сосредоточиться тоже не удавалось. Мысли уносились на Спиру к Александру Дириду. Как он там? Скучает? Дождется?
– Танри, марш к капитану!
– скомандовал гатур.
– Ты теперь дирижабельщица, а не звезда курса! Работай!
Она чуть не подпрыгнула от неожиданности, возмущенно зарделась, но, встретившись со смеющимися глазами Бартеро, взяла себя в руки. Еще чего не хватало, веселить этого!
– Будет сделано, господин командор!
– отчеканила она и, высоко задрав голову, зашагала к дирижаблю. По дороге она споткнулась, едва не упав. "Точно, смотрят в спину, развлекаются!" - решила девушка, но оборачиваться поостереглась.
Только забравшись в гондолу, она расслабилась. "Уф, интересное будет путешествие!" - она встряхнула черными волосами и поспешила в рубку управления.
К всеобщему удивлению вылетели всего на четверть часа позднее намеченного и устремились на юг на максимальной скорости. Берег таял вдали, растворяясь в сиянии просыпающегося солнца. Океан казался бархатным, расшитым бисером и блестками. Летели не высоко. Яхты и корабли прощально белели парусами…
Если повезет с погодой, остров Ивинаку встретит их до заката следующего дня.
Вот только своенравные воды Герийского океана вздумали показать свой норов уже к полуночи. Случись что с дирижаблем, и посадка на воду не спасет. Вмиг разобьется в щепки, утопит экипаж, как котят, - не найти следов…
Молодой команде "Вестницы" невольно вспоминались громкие истории былых катастроф. Невозмутимыми оставались двое - капитан Швас и командор Ванибару. Тот вообще к возможности погибнуть относился философски. "Уж если мне суждено умереть не своей смертью, то на Данироль. Однажды отпустив, второй раз она может не пощадить".