Дикое шоссе
Шрифт:
— Мне жаль, — ее голос дрогнул. — Я не…
— Все в порядке. — Я обхватил ладонями ее щеку и наклонился, чтобы заглянуть ей в глаза. Они были полны непролитых слез. Когда одна из них скатилась по гладкому изгибу ее щеки, я вытер ее большим пальцем. — Все в порядке.
Она встала на цыпочки и коснулась своими губами моих. На этот раз настала моя очередь таять. Я крепко обнял ее, прижимая к себе, когда она открыла рот, чтобы впустить мой язык внутрь.
Я запоминал ее вкус. Я запоминал, как она чувствовалась в моих объятиях.
На этот раз я не потеряю ее из виду так быстро.
Пока мы пробирались к кровати, наши руки нащупывали одежду. Сначала я снял с нее свитер, и мои ладони оказались на черном атласе ее лифчика. Ее соски, выступавшие под тканью, впивались мне в ладонь. На очереди была моя рубашка на пуговицах, а под ней — белая футболка.
Когда ее колени коснулись края матраса, я опустил ее на кровать и расстегнул пуговицу на ее джинсах, чтобы стянуть их. Когда они исчезли, на кровати осталась только Джемма в лифчике и трусиках. И этот чертов чемодан.
Я скинул его на пол.
Джемма нахмурилась, когда ее одежда рассыпалась по полу.
Я пожал плечами и расстегнул ремень. Если это был последний раз, то этот чертов чемодан не помешает мне.
Джемма села и провела руками по моему животу, ее розовые ноготки впились в ложбинку между мышцами. Затем она расстегнула пуговицу и потянула вниз молнию. В тот момент, когда я высвободился, ее язык оказался на мне, облизывая головку моего члена, прежде чем полностью взять меня в рот.
— Джем. — Я обхватил ладонями ее затылок. — Черт.
Она застонала, и вибрация ее горла почти довела меня до предела.
Я оторвал ее от себя за конский хвост, затем стянул джинсы и сорвал с нее трусики, пока она расстегивала лифчик. Когда я накрыл ее обнаженное тело своим, она обвила ногами мои бедра. Наши взгляды встретились. Наше дыхание смешалось. И когда я скользнул в нее обнаженным, я заключил ее в объятия, чтобы она почувствовала биение моего сердца.
Это было ее сердце.
И когда завтра она уедет отсюда, она возьмет его с собой в дорогу.
Джемма задрожала подо мной, ее ноги сжались сильнее, чтобы притянуть меня еще глубже.
— Мне нужен презерватив, — прошептал я ей на ухо.
Она покачала головой, крепко прижимая меня к себе.
— Пока нет.
Я любил эту женщину. Черт возьми, я любил ее. Но если я сейчас не надену презерватив, у меня не будет шанса остановиться снова. И как бы я ни хотел видеть, как в ней растет наш ребенок, это только ухудшило бы ситуацию.
Поэтому я высвободился, когда с ее губ сорвался стон протеста, и пошарил по полу, пока не нашел коробку с презервативами. Когда я вернулся к ней на кровать, она широко раздвинула ноги и приветствовала мое возвращение.
— В тебе так хорошо. — Я поцеловал ее в приоткрытый рот. — Так чертовски хорошо.
Она промурлыкала в знак согласия мне в губы, пока я раскачивал нас вместе, поднимая ее все выше,
Одно прикосновение, и она взорвалась. Она пульсировала вокруг меня, волна удовольствия накатывала одна за одной, заставляя ее тело содрогаться. Напряжение ее внутренних стенок и явный экстаз на ее лице были невыносимы. Мурашки пробежали по моей спине, и меня накрыл ослепительный оргазм.
Мы крепко прижались друг к другу, чтобы побыть вместе еще хотя бы секунду. Наши тела были скользкими от пота, а ее ухо прижималось к моим губам. Слова, которые я хотел прошептать, молили о свободе. Я тебя люблю. Я хотел произнести их вслух. Я хотел, чтобы она знала, что она значит для меня все. Но я проглотил эти слова, потому что не стал бы заставлять ее отрицать их или повторять. Я бы не дал ей повода чувствовать себя виноватой, когда она уйдет.
Прежде чем отстраниться и встать с кровати, я поцеловал ее в нижнюю часть подбородка, затем в ключицу, пробуя на вкус, пока мог. Затем я оставил ее на кровати, а сам пошел в ванную, чтобы разобраться с презервативом.
Может быть, сегодня, если я смогу поговорить с ней и заставить ее расслабиться, я смогу выяснить, что у нее на уме. Я могу выяснить, что произошло, и посмотреть, смогу ли я отложить это еще на пару недель. Если мне по-настоящему повезет, у нас выпадет пять футов снега, и она застрянет здесь до весны.
Возможно, это лишь отсрочит неизбежное, но, возможно, это мой единственный шанс дать ей время передумать. Выбрать это ранчо в качестве дома.
Выбрать меня.
Я умылся и ожидал застать ее в постели, когда вернусь в комнату. Вместо этого она была одета. Ее волосы были скручены в беспорядочный узел, и она стояла на коленях возле чемодана.
Она не убирала одежду обратно в комод.
Она собирала вещи, собираясь уходить.
Вот и все.
Я подобрал с пола свои джинсы и натянул их, оставив ремень свободно болтаться. Джемма протянула мне футболку, и я вырвал ее у нее из рук, прежде чем натянуть через голову. Я не мог разглядеть в этом беспорядке свою рубашку, но не собиралась задерживаться и искать ее.
— Когда? — рявкнул я.
— Когда что? — ее голос был спокойным и негромким.
— Когда ты уезжаешь?
— Наверное, завтра.
Я усмехнулся и принялся рыться в беспорядке на полу в поисках своих носков. Когда я нашел их, то сунул в карман и, не говоря ни слова, развернулся к двери.
Если она не останется, то и я тоже. Спать рядом с ней еще одну ночь, когда она будет прижиматься ко мне, будет пыткой.
Я направился к двери, снял с крючка куртку и, не потрудившись надеть ее, натянул ботинки. Моего гнева хватит на то, чтобы согревать меня всю дорогу до дома.
По коридору послышались шаги Джеммы.