Дилогия «Войны крови»
Шрифт:
В этом плане было только одно слабое место: кицуне знает, что дома их ждет волк, и может не рискнуть пойти одна на такое дело. Пообещать, что выгонит волка погулять, мол, сам побегает, а мы пока?.. А это — мысль! Может и сработать…
— Светка, а пошли ко мне, а? Чайку попьем, у меня конфеты есть. — Сашка очень старался, чтобы его голос звучал убедительно. — Я вот только Аякса своего гулять выгоню и чайник сразу поставлю…
— Кого выгонишь?
— Аякса, ну, волка моего…
Девушка приостановилась, словно бы размышляя…
— Давай, — наконец решила она. — Только знаешь, я конфеты — не
— О'кей! Давай до рынка!
«Черт! Не сработало!»
Пустырь был тихим. В этот час тут уже никого не было, лишь где-то далеко слышался шум машин. Сашка шагал, обнимая Свету, которая все говорила, говорила, говорила… В ее речи было что-то монотонное, усыпляющее, обволакивающее…
«ТЫ ЧТО, СПИШЬ?!! СДУРЕЛ?!! — разорвалось бомбой в голове. — Тебя уже окружают!»
Двигавшихся сзади охотник заметил, угрозу слева — тоже, но вот насчет «окружают»…
«Спасибо, Вауыгрр. Будь наготове!»
«Всегда готов!..»
— …Ну, вот мы и пришли. — Голос кицуне стал холодным, как сталь на морозе. — Вот и все…
— Как пришли? Куда пришли? — Сашка изобразил недоумение. — До рынка еще вон сколько топать.
— Скажи. — Света отстранилась от него и теперь смотрела ему прямо в глаза. — Скажи, когда ты убивал лисицу, что ты чувствовал?
Краем глаза Сашка заметил шевеление справа. Кто это у нас такой: мелкий, широкий да еще и глаза посверкивают? А-а, знаем: кила-закрут. Редкая нечисть. Выглядит, как маленький, очень толстый динозавр. И лапы с когтями…
— Что чувствовал? Да ничего особенного. Лиса — она ведь и есть лиса. То ли дело — кицуне!..
Суфийские четки хлестнули девушку-оборотня по плечам и, словно змея, обвились вокруг туловища, прижимая руки, спутали ноги и превратились в несокрушимый узел. Каждый камушек тянулся к другому с силой хорошего заводского электромагнитного подъемника. Света застыла столбом, не в силах пошевелиться. Сашка толкнул ее, роняя, точно статую с пьедестала, и развернулся к набегавшим из темноты жутким харям.
Хлестко ударил выстрел, и темнота огласилась жутким воем подыхающего от серебряной пули. Но второй раз охотник выстрелить уже не успел: крикса со здоровенными клыками, не помещающимися в пасти, с размаху врезалась в поднятую руку. С воплем отлетела в сторону, шерсть задымилась от соприкосновения с серебряным браслетом, но дело свое она сделала: прицел сбила. Вторая пуля ушла в никуда. И тут же Сашку захлестнула темная, буквально смердящая ненавистью волна нечисти. Он пригнулся, защищая лицо, ударил пистолетом в оскаленную пасть…
«Я — здесь!»
Жуткий рык атакующего волка, и серая молния врезалась в толпу. Вауыгрр метался, точно ошпаренный, сбивая мелких тварей грудью, а тех, что покрупнее, приветствовал клыками или когтями мощных лап.
На мгновение Сашке удалось высвободить руку, и он яростно разрядил «гэша», ведя стволом, обеспечивая пулям разлет веером. Вопли, хрип бульканье… Бесполезный пистолет улетел в бурьян, чувствительно приложив напоследок медлительного уводня, а из рук охотника уже выхлестнулись серебристыми молниями сюррикены. Зажав лапами разорванную глотку, свалился другой уводень, покрупнее. Выл, катаясь по земле, здоровенный вервольф, пытаясь
«Вовремя ты, брат!..»
Волк рыкнул и прыгнул во тьму. Сашка напрягся: до победы было еще ох как далеко…
Бой кончился как-то сразу, резко и неожиданно. Только что еще человек бил здоровенного вервольфа с серебристой шерстью заговоренным ножом, одновременно уворачиваясь от когтей и зубов нечисти; только что рычал волк, яростно набрасываясь на неизвестно откуда взявшегося болотника и раздирая клыками его податливое, воняющее тиной тело, — и вдруг все закончилось. Упала тишина, мягким войлоком забрав все звуки, и охотники наконец осмотрелись…
«Ой, мама моя серая! Никогда такого не видал!»
Пустырь был просто-таки усеян отвратительными останками. Валялись изуродованные до неузнаваемости, жутко скрюченные тела — целые и фрагментами. В основном — поодиночке, но в нескольких местах — прямо-таки кучами. Несколько крикс, разорванных серебром, переплелись в странного вида клубок с совсем уж непонятным созданием. Возможно, Сашка и сумел бы его классифицировать, если бы оно было целым, а так…
Отдельной группой лежали четыре оборотня: связанная четками кицуне, свирепо поводящая глазами по сторонам, и два вервольфа. Одного из них настигли два сюррикена, второго — длинный кинжал «Убийца джиннов». Четвертым был очень редкий, практически не встречающийся в России вакохоко. [39] Что заставило его бросить родной Бенин и приехать в Санкт-Петербург, Сашка не знал, но намоленные схимниками серебряные пули поставили точку в любых планах этого существа…
39
Человек-леопард в преданиях Бенина и Уганды.
«Похоже, они пытались ее освободить».
«Само собой. — Волк уселся и начал зализывать длинную рану на боку. — Они друг друга чувствуют».
«Что-то мне никогда не рассказывали, — человек подобрал пистолет и снова зарядил его, — что терриантропы [40] разных пород помогают друг другу».
«Помогать — это да. Но она, — волк изогнулся сильнее, чтобы дотянуться до самого дальнего места, — она — их вожак. По крайней мере — была».
40
Общее название оборотней.
«Ясно. Пытались отбить командира…»
«Ну, что? — Волк поднялся. — Берем ее — и в логово?»
Сашка вдруг ощутил странное беспокойство. Как будто что-то идет не так…
«Слушай, брат. Если это — полигон, то кого мы только что уделали?»
«Как кого? — Вауыгрр потянулся. — Сторожей…»
«А где ученики и наставники?»
Кицуне вдруг замычала и забилась в своих путах. Видимо, она пыталась освободиться самостоятельно, возможно, с помощью каких-то заклинаний, но четки, изготовленные специально для обуздания нечисти, обладали неким подобием разума. Они сдвинулись и заткнули оборотню рот, так что теперь девушка могла только мычать.