Династия Ямато

Сигрейв Стерлинг

Перед Макартуром же стояла задача любой ценой не допустить отречения Хирохито. Макартур нуждался в покладистом императоре, соглашающемся играть роль «смиренного демократа». Чем демократичнее выглядит император, тем лучше для Макартура (ничуть не изменившего собственным президентским амбициям). Тайная игра с Хирохито станет для Макартура залогом его успеха в качестве американского проконсула в Японии! Американская общественность будет лицезреть Макартура в образе непререкаемого авторитета, [69] направляющего Хирохито прямым курсом к демократии западного типа!

69

Father figure.

Снимать сливки с «кооперации Хирохито» одному Макартуру, естественно, не дали. Бюрократы и политические деятели в Вашингтоне, финансисты с Уолл-стрит, японские бюрократы, гангстеры и бизнес-магнаты — взгромоздились на «шею императора». Трон и после поражения Японии в войне сохранил для многих некую магическую ауру, используя которую вполне можно было достичь разнообразнейших «спецэффектов».

2

октября 1945 г. Феллерс лаконично и четко изложил суть дела в одностраничной записке Макартуру: «Идея о провозглашении равенства императора с его народом (либо с государственными служащими) в перспективе выглядит кощунственной. Попытка привлечь его к ответу в качестве военного преступника будет воспринята не только как богохульство, но и как отрицание духовной свободы… Одной из фундаментальных американских концепций является следующее положение: любая нация обладает неотъемлемым правом на избрание собственного правительства. В случае предоставления японцам подобной перспективы они изберут императора в качестве символического главы государства. Народные массы поклоняются Хирохито… Они знают — он не марионетка. На эмоциональном уровне японцы исходят из того, что сохранение императора у власти не станет барьером для создания того либерального правительства, которое им предстоит принять [70] (курсив авторов)… Для проработки долгосрочных перспектив нашего бескровного вторжения мы реквизировали услуги императора… следовательно, мы, сначала использовав императора в наших целях, а потом решив судить его же за военные преступления, будем выглядеть в глазах японцев предавшими их доверие… В перспективе суда над императором следует ожидать развала структуры госуправления и неизбежного всплеска активности японских генералов… хаоса и кровопролития; это, в свою очередь, неизбежно повлечет за собой необходимость направления в Японию усиленной группировки экспедиционных войск и тысяч гражданских должностных лиц. Период оккупации тогда придется продлить». Макартур мог использовать записку тезисно при разговоре с Вашингтоном, для этого она и предназначалась. Боннэр Феллерс являлся одним из многих «назначенцев» Джо Грю и Герберта Гувера, и не более того. В 1930-е гг. Феллерс завоевал репутацию эксперта по Японии в армейских кругах США; тем не менее Феллерс обладал, строго говоря, весьма поверхностным знанием страны и, как и Грю, не владел японским языком. (Феллерс закончил колледж квакеров Эрлхем в Индиане; здесь он сошелся с двумя сокурсниками японского происхождения и проявил живой интерес к японской культуре. Позже, уже в чине офицера армии США, Феллерс написал монографию о менталитете японского солдата.)

70

As they are qualified to enjoy.

В 1930-е гг. Феллерс служил на Филиппинах под командованием Макартура, совершал частые поездки в Японию, познакомился с послом Грю. На экс-президента США Гувера Феллерс вышел как через Макартура, так и через Грю. Феллерс придавал большое значение принадлежности своих друзей к общине квакеров, на этой основе он завел переписку с Гувером, поддерживаемую многие годы, фактически до кончины последнего. Гувер использовал Феллерса для продвижения собственной кандидатуры на пост президента США от Республиканской партии. В 1939 г. Гувер получил очередное письмо Феллерса, где тот превозносил до небес потенциал связки Макартур — Линдберг, выдвинь республиканцы их кандидатуры на предстоящих президентских выборах. «Президент Рузвельт, насколько мне известно, не только ценит… Макартура как политического деятеля, но и боится его». В ответном письме Гувер выразил согласие с мнением Феллерса: «Вернись Макартур домой в нужное время, он получил бы все шансы на убедительную победу на выборах». В 1942–1943 гг. Грю (после репатриации из Японии) трудился в Госдепе США, а Феллерс тогда же возвратился в Вашингтон из Каира (после двухлетнего пребывания на посту военного атташе) в чине однозвездного бригадного генерала. В Каире Феллерс отличился, курируя вопросы кампании генерала Роммеля и обороны острова Крит. Прибыв в Вашингтон, Феллерс удостоился чести быть принятым президентом Рузвельтом в Белом доме. Рузвельт рекомендовал Феллерса для работы в Бюро стратегических служб США. На новом посту Феллерс занимался в том числе координацией взаимодействия Бюро стратегических служб с Госдепартаментом по вопросу «будущего устройства Японии». (Грю привлекал на совместные заседания экс-президента США Гувера.)

На посту президента Герберт Гувер не уделял внешней политике особо пристального внимания. Однако спустя несколько лет после окончания президентского срока Гувер поменял к ней отношение, к тому же в Европе назревала новая мировая война. В 1930-е гг. Гувер принимал активное участие во внешнеполитических дебатах. В 1938 г. даже отправился в Германию на переговоры с Гитлером. Как и большинство американских консерваторов, Гувера больше беспокоил Сталин и коммунистическая угроза, чем Гитлер и нацизм. В его глазах нацистская Германия и коммунистическая Россия стоили друг друга, но из двух зол меньшим он считал Германию. Когда-то в молодости Гувер работал горным инженером в Азии (китайской Маньчжурии), несколько позже принимал участие в Парижской мирной конференции и с тех пор лично знал многих японских лидеров. К нему в калифорнийский дом приезжали князь Коноэ и министр иностранных дел Мацуока — оба разделяли гуверовский страх перед Россией и его же презрение к вильсонианскому пацифизму.

Гувер хотел видеть консервативную, антикоммунистическую Японию, способную в будущем стать союзником США в политической, коммерческой и финансовой сферах. Токио должен сделаться азиатской «базой» для Республиканской партии США и ее сторонников с Уолл-стрит. «Дегенеративный» Китай пускай достается демократам с их «новым курсом». Но Перл-Харбор спутал все карты! Зато теперь, когда война окончена, японская «база» должна быть реактивирована — ведь «милитаристы» получили по заслугам. Для воплощения «азиатской стратегии» Гувера на практике

потребовалось совершить кое-какие «ритуалы», одним из которых стали «обрядовые действия» с Хирохито. «Очистив императора от скверны», то есть сняв с него всякую ответственность за войну, можно будет тем же волшебным заклинанием «изгнать дьявола» из японских министров… Финансово-индустриальная машинерия Японии заработает на полных оборотах; Япония станет бастионом Запада против коммунизма в Азии!

Таким образом, в «изгнании нечистой силы» из Хирохито приняли деятельнейшее участие и Грю, и Гувер, и Феллерс, и Макартур. Том Ламонт — уже старый, больной человек — при всем желании не мог присоединиться к друзьям… С японской стороны ключевыми «посредниками» стали Ёсида и Касэ, связник — Тэрри Тэрасаки. Общая доктрина: «Сохранение императора — единственная гарантия против сползания Японии к коммунизму».

Грю объяснял это новому президенту США Трумэну следующим образом: «Лишив японцев императора и института императорской власти, мы поступим неразумно. Ведь, уйди мы оттуда (а мы не можем позволить себе оккупировать Японию вечно), японцы, вне всякого сомнения, заведут себе нового императора и восстановят трон. В долгосрочной перспективе наилучшим для нас сценарием развития событий в Японии следует признать ориентацию на развитие института конституционной монархии, так как опыт показывает: в Японии демократия состояться не сможет никогда» (курсив авторов).

«Работать» с Хирохито предстояло в режиме строжайшей секретности. Понятно почему. Общественность в США, Великобритании, Австралии (не говоря уже о бывших военнопленных, участниках войны и ее жертвах в других странах) почувствовала бы себя грубейшим образом оскорбленной. В 1945 г. американский Конгресс проголосовал единогласно за решение о привлечении Хирохито к суду военного трибунала. Безусловно, Хирохито прекрасно информировали о настроениях на Западе. Семья настаивала на отречении в пользу наследного принца Акихито, мотивируя необходимость в подобном шаге в том числе «критикой Хирохито в западной прессе», дающей союзникам дополнительные очки в оказании давления на всю семью. Хирохито семью не слушал, отрекаться не спешил и — что бы там ни утверждали о нем позже (якобы Хирохито проявил себя как непритязательный монарх, склонный к философскому уединению) — так же ожесточенно цеплялся за трон, как раньше настаивал на «решительной победе». Несмотря на документальные свидетельства о «любезном обхождении» Хирохито с отдельными советниками, «внимании» к мнению супруги и даже слезам, пролитым в 1930-е гг. при размолвке с братьями, Хирохито не выказал ни единого знака, свидетельствующего о его симпатии к жертвам войны.

Проработку деталей ритуала «изгнания нечистой силы» поручили в том числе Феллерсу и эксперту-японоведу Максу Бишопу (протеже Грю) из аппарата Макартура. Феллерс и Бишоп провели ряд секретных «интервью» с японскими официальными лицами и военными преступниками, томящимися в тюрьме Сугамо в ожидании трибунала. Собрав необходимую информацию о степени и масштабах причастности Хирохито к военным преступлениям, стало возможным выборочно «вымарывать» инкриминирующие факты, дискредитировать и подстрекать свидетелей к даче ложных показаний.

Тем более факты фактам рознь. К примеру, свидетельское показание не в пользу Хирохито расценивалось однозначно как смертный приговор автору. Добыв «негатив» на Хирохито, Феллерс в буквальном смысле мог уничтожить источник информации. Естественно, князя Коноэ держали в курсе дел, но когда до Феллерса дошел слух о «нехороших словах Коноэ против Хирохито», Феллерс в сердцах назвал князя «крысенышем, готовым запродать кого угодно, лишь бы спасти свою шкуру, и оболгавшим своего хозяина». Впоследствии Феллерс, Бишоп и Макартур еще больше укрепились в неприятии князя Коноэ и, по сути, без достаточных на то доказательств присовокупили его имя к списку военных преступников. Одного из немногих сановников, пытавшихся убедить Хирохито покончить с войной в максимально сжатые сроки, а ранее предлагавшего себя в качестве кандидата для организации секретных мирных переговоров в Швейцарии, князя Коноэ, подвергли остракизму со стороны американцев, довели до отчаяния злобной кампанией клеветы и инсинуаций. Коноэ информировали (подложно) о том, что его имя теперь находится в начале списка военных преступников, а его самого в самое ближайшее время арестуют и бросят в тюрьму. 16 декабря 1945 г. в доме Коноэ обнаружили его бездыханное тело. Многие цитируют высказывание Коноэ о том, что якобы он не намерен унижать себя в суде. Официальная версия гибели — суицид, но другие исследователи, в том числе Мэрион и Сузи Харрис, сходятся в предположении об убийстве Коноэ. Они приводят ряд неопровержимых свидетельств против версии о суициде. К примеру, генералиссимус Чан Кайши настаивал на исключении имени Коноэ из пресловутого списка военных преступников. В британском списке Коноэ не значился. Американские источники указывают на следующее обстоятельство: Коноэ на самом деле никогда не рассматривался США в качестве «серьезной кандидатуры» для следствия. Джозеф Кинан, глава Токийского международного трибунала, считал Коноэ ценнейшим «тайным осведомителем». Более того, М. и С. Харрис отмечают, что «на любом уровне японской властной вертикали оставалось много людей, незаинтересованных в даче Коноэ свидетельских показаний». Также «весьма кстати» ушли из жизни и многие другие ценные свидетели, не дожив до начала судебных слушаний… Двое подчиненных князя Асаки, отдавшего бесчеловечный приказ о резне в Нанкине, умерли от «сердечной недостаточности» в конце 1945 г., до начала слушаний…

В самом разгаре «охоты на ведьм» Вашингтон выслал Макартуру инструкции «в срочном порядке приступить к сбору всей доступной информации относительно причастности и ответственности Хирохито в имевших место нарушениях международного права со стороны Японии». Макартур поступил прямо противоположно, неистово уничтожая следы, из-за чего даже получил из Объединенного комитета штабов отрывистую команду подойти серьезнее к сбору свидетельских показаний против японского императора, так как правительство Соединенных Штатов желало продемонстрировать: Хирохито не обладает иммунитетом против судебного преследования и наказания за военные преступления… Когда же станет возможным перейти к этапу оккупации без него, тогда будет поднят вопрос о привлечении его к ответу.