Династия. Феникс
Шрифт:
— Да-да, мы с тобой это обсуждали. Я знаю, тебе иногда нужно, — говорит Татьяна и накрывается одеялом.
— Знаешь, — задумчиво произносит Юрий, — когда я инсценировал свою смерть, то вдруг подумал: что, если меня по-настоящему прикончат?
— Юра, не говори так!
— Тихо-тихо. Это же возможно, да? Хрен знает, как всё повернётся. Может, будет война с Череповыми или с Жаровыми, или кукловод нас найдёт. Короче, я решил — больше не хочу тратить время на пустые развлечения.
— Даже не знаю, как реагировать, —
— Да никак. Хочу больше времени проводить с тобой и нашим сыном. Ты видела, как он изменился за последнее время?
— Это заслуга Александра, которого ты так не любишь.
— М-да, — кривится Юрий. — Бастард, на самом деле, не так уж плох. Знаешь, я даже… Сейчас такую вещь скажу, это просто пиз**ц. Я даже начал его уважать.
— Знаешь, а я рада это слышать. Всё-таки он член семьи. Будет здорово, если вы подружитесь.
— До дружбы там ещё далеко, — хмыкает Юрий.
Они с женой замолкают и молча смотрят за окно, где постепенно тает ночь.
— Смотри, рассвет, — шепчет Татьяна.
— Офигеть, — говорит Юрий, глядя на то, как алая заря поднимается над верхушками сосен.
Немного полюбовавшись рассветом, он говорит:
— Знаешь, когда всё кончится, давай купим дом за городом. Где-нибудь подальше, километров за триста от Москвы.
— А как же ты будешь добираться в офис?
— Куплю вертолёт. Думаю, что Грозину дадут разрешение на полёты над городом, а на крыше небоскрёба Династии есть вертолётная площадка.
— Я не против, — улыбается Татьяна.
Они продолжают лежать обнявшись. Через полчаса в их дверь раздаётся осторожный стук.
— Вы уже проснулись? — негромко спрашивает Максим.
— Нет! Мы спим, — с усмешкой отвечает Юрий.
— Судя по тому, что ты отвечаешь — не спите.
— Над чувством юмора ему ещё предстоит поработать, — замечает Юрий, и Татьяна улыбается в ответ.
— Хотите шашлык на завтрак? — спрашивает Максим.
— Где ты его возьмёшь? — удивляется Татьяна.
— Сам пожарю. Во дворе есть мангал, а в холодильнике мясо. Я уже замариновал.
Родители Максима недоумённо переглядываются, а затем Юрий восклицает:
— Ну давай, посмотрим, что у тебя получится!
— Хорошо, — отвечает Макс и, судя по шагам, уходит.
Час спустя вся семья сидит на кухне и ест горячие, только с углей, шашлыки. Юрий махом уплетает целую палку и берёт ещё.
— Понятия не имел, что ты умеешь готовить. Тем более шашлык, — говорит он.
— Очень вкусно, сынок, — улыбается Татьяна.
— Знаю, спасибо. Меня Александр научил.
— Блин, хорошо, что я не успел откусить, а то бы поперхнулся. Александр научил? — хмуро спрашивает Юрий.
— Да. Мы с ним как-то ездили за город и вместе жарили шашлык. Точнее, он жарил, но я всё запомнил. Несколько раз попробовал сам и вот,
«Ох**ть можно. Да бастард уже сделал для нашей семьи больше, чем все остальные, вместе взятые. То есть, он реально стремится нас объединить, как сказал тогда на новогоднем ужине. Причём у него классно получается», — думает Юрий. Качнув головой, он зубами снимает с палки ещё кусок мяса и жуёт.
— У твоего двоюродного брата, оказывается, много талантов, — говорит Татьяна, макая кусочек мяса в томатный соус.
— Да. Я рад, что мы подружились, — на мгновение взглянув матери в глаза, отвечает Максим.
— Я тоже. Давайте как-нибудь соберёмся все вместе — мы и Саша с Аней. Мне кажется, будет здорово. Что думаешь, Юра?
— Посмотрим, — бурчит он и смотрит на лежащий рядом телефон. — Интересно, как там дела в Москве?
— У них сейчас ночь, пап. Какие там могут быть дела? Спят ещё, — пожимает плечами Максим.
Москва. Поместье князя Жарова. В то же время.
— Прости, что приехали в столь поздний час. Но разговор очень серьёзный, — говорит Григорий Михайлович, входя в кабинет.
Стоящий у рабочего стола Жаров удивлённо приподнимает одну бровь.
— Григорий? Тебя что, уже выписали из больницы?
— Я сам себя выписал. А если точнее, это всё была игра. У меня не было сердечного приступа, просто мы хотели, чтобы кое-кто так подумал, — дедушка с ходу выкладывает все карты.
Ну, почти все. Хотя Илья Романович не дурак, и может догадаться, что если сердечного приступа не было, то и взрыв на парковке Династии мог оказаться фальшивкой.
Жаров стреляет глазами то в меня, то в деда, а затем говорит:
— Александр, будь добр, закрой дверь. Кажется, разговор и правда предстоит серьёзный. Садитесь, господа.
Я щёлкаю замком, прохожу вглубь комнаты и сажусь в кожаное кресло. Жаров садится напротив, а вот дедушка остаётся стоять. Он сжимает-разжимает кулаки и неотрывно смотрит на Илью Романовича. Будто цепной пёс, готовый в любой момент броситься в атаку.
— Так и будешь стоять, Григорий? Ты какой-то взбудораженный. Всё в порядке? — спрашивает Жаров.
— Ты же любил её, да? — глухо интересуется дедушка.
— Кого?
— Светлану. Мою жену.
— Та-ак, — Илья Романович откидывается в кресле. — Что-то я не понимаю, какого хрена происходит. Вы зачем приехали, Грозины? Что хотите обсудить? Вспомнить былое?
— Ответь на вопрос, — железным тоном произносит Григорий Михайлович.
Они с Жаровым смотрят друг другу в глаза, будто пытаясь задавить друг друга взглядом. Я здесь вообще пока что лишний, но в любой момент готов вмешаться. Что-то мне подсказывает, что дедушка не сдержится.