Династия. Феникс
Шрифт:
Дедушка отказывается выполнять правила собственной компании и внаглую давит авторитетом. Уверен, это не слишком понравится членам совета и может заставить их усомниться в законах Династии.
С другой стороны, закон здесь мы, Грозины. Андрей пришёл и пытается выгнать Григория Михайловича с поста. Подчиняться ему и выходить из комнаты — серьёзный удар по авторитету.
— Вы останетесь, Григорий Михайлович, — говорит Вальтер неожиданно твёрдо. — Но только как наблюдатель. Без права голоса.
—
— Не хотел вас оскорбить, — вежливо отвечает Вальтер.
Жаров переводит взгляд на меня, и я ловлю в нём вспышку чего-то вроде отчаяния. Он не ожидал, что Вальтер скажет подобное? Так они заодно или нет? Что вообще здесь происходит?
— Голосуйте, — рычит Григорий Михайлович.
Андрей, прочистив горло, говорит:
— Итак, кто за отстранение — поднимите руку.
И он первым тянет ладонь вверх. Следом к нему присоединяется представитель императора. На враждебный взгляд дедушки он никак не реагирует.
Остальным сложно проголосовать. Поднять руку — значит присоединиться к мятежу, а это сложно сделать, глядя правителю корпорации в глаза.
— Смелее. Или вы боитесь открыто выступить против меня? — спрашивает князь Грозин. — Я бы всё равно узнал, кто из вас проголосует за моё отстранение. Давайте, действуйте!
Я краем глаза слежу за Вальтером, но его руки спокойно сложены на столе. Странно. Или он расчётливо ждёт остальных, не торопясь выступать?
Женщина, сидящая справа от Виталия, поднимает руку. Взглянув на неё, голосует «за» тот седой мужчина с залысинами.
— Трое за, — озвучиваю я. — Это всё?
— Не стесняйтесь, — замогильным тоном произносит дедушка, но никто не шевелится.
— Итак, трое за. Кто против? — спрашиваю я.
Моя рука взлетает первой. Виталий тоже приподнимает ладонь и говорит:
— У меня два голоса. Мой и Юрия.
Следом голосуют ещё несколько человек, но я с удивлением вижу, что не все. В том числе князь Вальтер, который продолжает спокойно держать руки на столе.
— Пятеро против, — говорю я.
Андрей каменеет. Его пальцы сжимают край стола так, что белеют костяшки.
— Князь Вальтер, вы не проголосовали, — сдавленным голосом произносит он.
— Да. Я решил воздержаться, — невозмутимо отвечает тот и оглядывает зал. — Предложение…
— Отклонено, — перебиваю я. — Для смещения гендиректора нужно две трети голосов. У вас всего одна треть.
Жаров неожиданно вскакивает, опрокидывая стакан с водой.
— Это не по правилам! Вы должны были выйти! — тыча пальцем в Григория Михайловича, возмущается он. — Люди побоялись проголосовать при вас!
— Сядь, Андрей, — произносит князь Грозин. — Или я позвоню твоей матери. Она, кажется, до сих пор не знает, куда ты дел её акции
Я не знаю, о чём конкретно речь, но Андрею явно это не нравится. Да и сама фраза — «позвоню твоей матери». Дедушка выставил Жарова мальчишкой, который пришёл на ковёр к директору школы.
Громко сглотнув, Андрей говорит:
— Ладно. Тогда по-другому. Если Грозины продолжают оставаться во главе Династии, я не хочу иметь с этой компанией ничего общего!
— Ты уже и так разорвал все деловые контракты, — замечает Григорий Михайлович.
— Я намерен продать свою долю акций! — объявляет Жаров.
Ненадолго воцаряется молчание. Я заинтересованно смотрю на одноклассника. Неужто попытка свергнуть деда голосованием была только ради этого? Чтобы красиво объявить о выходе из состава акционеров? Нет, вряд ли. Меня не отпускает ощущение, что всё это — прикрытие для чего-то другого.
Хотя этот ход сам по себе хорош. Пусть у Жарова всего пять процентов, в деньгах это огромная сумма. И сейчас он просто вытянет её из кармана нашего рода — именно рода, ведь средства Династии не могут быть расходованы на покупку её же акций.
То есть, таким образом, он ослабит наш бюджет, прекрасно понимая, что в текущем положении деньги нам очень нужны. Да, при этом Андрей лишится места в совете, но он сам сказал, что не хочет иметь с компанией ничего общего.
А чтобы влиять на Династию изнутри, у кукловода есть другие шпионы… Он ничего не теряет. Я уверен, что весь этот фарс спланировал именно он. Андрей здесь — лишь актёр, режиссёра нет на сцене.
По факту получается, что мы спонсируем кукловода, но вынуждены это сделать, чтобы не потерять часть контроля над компанией.
— Хорошо, — кивает князь Грозин. — Я с радостью выкуплю у тебя долю.
— Не стоит. У вашего рода и без того проблемы, чтобы тратить столько средств, — издевательски кривится Жаров.
— У моего рода всё в порядке. Я куплю твои акции по рыночной цене, — произносит Григорий Михайлович.
— А я отказываюсь продать их вам. В моём праве решать это! Поэтому… — Андрей медленно поворачивается, выдавливая триумфальную улыбку, — Кирилл Александрович, не хотите ли купить мою долю?
— Я согласен, — спокойно кивает Вальтер.
— Отлично. Подробности обсудим позже. Счастливо оставаться! — с этими словами Жаров быстрым шагом направляется к выходу.
Когда он хлопает дверью, дедушка что-то цедит сквозь зубы и смотрит на Кирилла Александровича.
— Прости за нескромный вопрос, но у тебя хватит средств? — спрашивает он.
— Если бы не хватило, я бы не стал соглашаться. Скажу сразу, перепродавать кому-либо долю Жарова я не намерен. Меня устраивает быть владельцем пятнадцати процентов Династии, — говорит Вальтер.