Династия. Феникс

Майерс Александр

— Твою мать… — выдыхает князь Грозин.

— Это тот, кто я думаю? — поворачиваюсь к нему.

— Да. Это мой брат Ярослав.

Глава 29

Зато теперь мне понятно, почему к самолёту подвезли трап без ступенек. Чтобы Алексей мог спокойно спустить Ярослава Грозина, который сидит на инвалидном кресле.

— Ни х*я себе. Вот это сюрприз так сюрприз, — потирая щетину, произносит Юрий.

Виталий стоит с приоткрытым ртом и постоянно поправляет очки.

Будто надеется, что ему всё это кажется. Максим напоминает статую — его лицо неподвижно, только глаза бегают туда-сюда. Татьяна непонимающе смотрит то на нас, то на Ярослава. Вероятно, она даже не знает, что это за старик и почему мы так поражены.

— Да уж. Я чего угодно ожидал, но только не этого, — говорю я.

— Добрый вечер, семья! — Алексей с широкой улыбкой машет нам, спускаясь по трапу. — Смотрите, кого я привёз. Всё Грозины теперь в сборе.

Ярослав угрюмо молчит, избегая встречаться взглядом с кем-нибудь из нас. Его лицо покрыто глубокими, как шрамы, морщинами, кривой нос выглядит так, будто его по меньшей мере пару раз ломали. Неухоженные волосы и борода торчат в разные стороны.

Только глаза… Чёрт возьми, в этих глазах столько гнева, что мне неуютно в них смотреть.

Григорий Михайлович делает шаг вперёд и говорит:

— Здравствуй, брат.

Ярослав смотрит на него исподлобья и хрипло отвечает:

— Я тебе не брат, ублюдок, — его голос звучит, как треск сухих веток.

— Думаешь, я обращался к тебе? — князь Грозин приподнимает бровь. — Я здоровался с Алексеем.

Тот усмехается, и они с Григорием Михайловичем заключают друг друга в объятия. Ярослав прочищает горло и сплёвывает им под ноги.

— Ещё поцелуйтесь для полного счастья.

Алексей смеётся и целует старшего брата в щёку.

— Ты счастлив? — спрашивает он у Ярослава.

Тот кривится и переводит взгляд на остальных. Медленно осматривает нас, будто маньяк, который решает, кого он убьёт первым.

— Вот вы какие, — говорит он и тычет пальцем в меня — Ты! Как тебя зовут?

— Думаю, вы знаете, — спокойно отвечаю я.

— Догадываюсь. Ты тот самый щенок, из-за которого всё пошло кувырком.

— Можно сказать и так. А вы, я полагаю, тот самый пёс, который много лет кусал наш род исподтишка, — возвращаю ему «комплимент».

Юрий смеётся и тычет меня кулаком в плечо. Взгляд Ярослава становится ещё злее. Он вновь обводит взглядом Грозиных и спрашивает:

— Что, посмотреть на меня хотели? — он разводит руками. — Ну вот, смотрите!

— Просто красавец, — констатирует Юрий.

— Как ты нашёл его, дядя? — Виталий смотрит на Алексея.

— Довольно просто. Он был в том самом здании, которое Дима с бойцами Династии вынужден был штурмовать. Мой дорогой старший брат пытался сбежать, конечно, — Алексей кладёт руку на плечо Ярослава, а тот с рыком сбрасывает её. — Но благодаря моему дару убеждения французская полиция

смогла ему помешать. Дальше дело техники.

— Если вы хотите меня убить, то поспешите, — вмешивается Ярослав. — Я и так сдохну со дня на день.

— Никто не собирается тебя убивать, — произносит князь. — По крайней мере до тех пор, пока ты не расскажешь правду.

— Правду? — Ярослав харкает на асфальт. Жёлтая мокрота растекается у моих ботинок. — Вы её переварите? Вас же стошнит от того, что я скажу.

Григорий Михайлович вдруг бросается вперёд и хватает старшего брата за воротник. Их лица в сантиметрах друг от друга.

— Ты убил её. Мою жену, — голос деда трещит, как лёд на реке. — Зачем? Или ты всё же хотел убить меня?

Ярослав смеётся, заставляя дедушку стискивать кулаки, и отвечает:

— Она полезла, куда не надо. Как и ты сейчас.

Виталий вдруг срывает очки. Его глаза краснеют, на шее вздуваются вены. Никогда не видел его в такой ярости.

— Сволочь! — выкрикивает он. — Ты испортил мне всю жизнь! Ты… ты…

— Я что? — Ярослав запрокидывает голову, будто подставляя шею под нож. — Расстреляйте меня тут же. Всё равно жить осталось пару месяцев. Рак жрёт мою печень с большим аппетитом, чем вы — свои иллюзии. Тоже мне, великий род!

— Спокойно, братишка, — Юрий похлопывает Виталия по спине. — Он больше не опасен. Только лает, а кусаться уже не может.

Алексей усмехается и говорит:

— Семья, как насчёт отправиться в поместье? Лично я очень соскучился по нашему общему дому!

Он резко разворачивает коляску, чуть не сбрасывая Ярослава. Старик вцепляется в подлокотники, грязно ругаясь.

— По машинам, — командует Григорий Михайлович.

Я ловлю взгляд Алексея — он подмигивает, будто мы заговорщики.

— Надеюсь, это все сюрпризы, ваше сиятельство? — спрашиваю я.

— Как тебе сказать, Александр, — с улыбкой отвечает тот. — Думаю, что мне ещё найдётся, чем вас удивить.

Через десять минут кортеж из чёрных Эльбрусов мчится по шоссе. Внедорожник с Ярославом едет в центре, будто катафалк в похоронной процессии. Я смотрю в окно на мелькающие фонари.

Неужели мы наконец-то поймали кукловода? Он — это Ярослав Грозин, как мы и думали с самого начала?

Почему-то мне кажется, что не всё так просто…

Огонь в камине трещит, будто пытается заглушить тишину. Мы сидим полукругом вокруг Ярослава — его кресло поставлено перед огнём, и его лицо скрыто тенями.

В каминном зале собрались мужчины рода Грозиных. Татьяна предпочла не участвовать в этом, как и мама. Евгения отправилась укладывать спать Марьяну.

Алексей стоит у двери, скрестив руки. Дедушка сидит в кресле с высоко поднятой головой, но пальцы впились в подлокотники, будто в горло врага.

— Говори, — приказывает Григорий Михайлович.