Динозавр

Кнайд Гарри Адам

«Господи! Собирается он когда-нибудь кончать?» Ей было противно смотреть на его громадный голый зад, у нее не хватало больше сил все это выносить. Казалось непонятно, почему он отказался заниматься любовью на траве, как она предложила. Это было гораздо удобнее, можно было бы снять одежду. Но Джереми испугался, что кто-нибудь их увидит. Глупо, машина стояла в лесу, далеко от дороги, и вряд ли кому-нибудь пришло бы в голову разгуливать в таком месте ночью. Наверное, Джереми боялся встречи с людьми, потому что Пэт была слишком молоденькой. Он чуть не съехал с дороги, когда она сказала, что ей только пятнадцать. Во всяком случае, ей было что рассказать завтра утром своим подружкам по работе. Они ушли с вечеринки в половине первого ночи, чтобы успеть на автобус. Пэт осталась, потому что Джереми обещал довезти ее домой в шикарной машине своего отца. Она согласилась ради приключения, хотя не находила Джереми привлекательным. У него было круглое, красное, всегда улыбающееся лицо, покрытое прыщами. Его можно было назвать даже толстым. Пэт не любила таких

парней. Он уже начал терять волосы, несмотря на то, что ему исполнился только двадцать один год. Она согласилась прокатиться с ним только из-за «Бентли». Никогда раньше ее не подвозили на такой великолепной машине. К тому же его отец был очень богат. Пэт польстило, что она умудрилась подцепить парня из высших слоев общества. Но теперь, когда она смотрела на его зад, на котором было столько же прыщей, как и на лице, ее занимала только одна мысль: что бы такое сделать, чтобы он побыстрее кончил? Наверное, ей надо было побольше стонать, может, это бы ему помогло…

Вдруг Пэт увидела в открытое окно, будто что-то промелькнуло. Это произошло очень быстро, и она подумала, что ей показалось. Девушка подняла голову, чтобы приглядеться. Возможно, это всколыхнулись ветки дерева. Джереми, уткнувшись головой в ее плечо, продолжал свое занятие. Опять что-то коснулось ее голой ноги, высунутой в открытое окно. Что-то горячее и сухое. Что-то живое. Она закричала.

— Что? Что случилось? Что я сделал? — удивился Джереми.

— Там кто-то есть. Он коснулся моей ноги!

— Ты уверена? — спросил он, пытаясь подняться, — если там кто-то есть, то я сверну ему шею! — при этом он очень больно уперся коленкой ей в живот.

Пэт услышала его шепот: «О Господи!» — и увидела просунутую в окно огромную лапу с тремя страшными когтями, которая схватила Джереми за шею и медленно потащила его наружу. Он пытался сопротивляться, как рыба, которую подцепили на крючок, беспомощно дрыгая руками и ногами. Пэт попробовала подняться, но Джереми лягнул ее ногой, и она больно ударилась головой о крышу машины. «Господи, помоги мне!» — услышала она его стон, когда он исчез в темноте. Теперь она смогла сесть и выглянуть в окно. Она увидела большую ящерицу с руками, как у человека, тянущую по земле все еще сопротивляющегося Джереми. Оттащив его недалеко от машины, ящерица прижала тело Джереми к земле и откусила голову. Пэт в ужасе закрыла окно и быстро перебралась на место водителя. Она никогда не водила машину и смутно представляла, как это делается. Повернув ключ, она нажала на какую-то педаль. Машина рванулась с места с большой скоростью. Она не имела ни малейшего представления, что делать дальше. Вцепившись в руль, она уже ничего не соображала. Машина с силой врезалась в первое же дерево, и Пэт вылетела через лобовое стекло. Она была мертва.

Глава 2

Дэвид Паскаль припарковал свою машину напротив издательства местной газеты. Войдя внутрь, он увидел, что никого еще нет, кроме мисс Флеминг и секретаря.

Поздоровавшись с ними, он направился за ритуальной чашкой кофе, а потом к телексу взглянуть, что произошло за ночь. Наиболее интересные сообщения он отобрал, чтобы просмотреть их подробнее за кофе. Затем он взял у мисс Флеминг лондонские газеты и засел за работу.

— Так, середина дня, — сказал он себе утомленно. Он чувствовал себя напряженно, словно заболевал депрессией. Этим утром он проснулся с ощущением, будто что-то должно случиться, причем что-то экстраординарное. Но в Вончестере никогда ничего особенного не происходило. Если местная газета и публиковала какую-нибудь скандальную новость, то она исходила из Лондона. Местные же истории, происходящие на почве секса или ревности или в кругу мелкого бизнеса, были не того качества новостями, чтобы их стоило помещать в «Вончестерских новостях». Издатель этой газеты, босс Паскаля, был ультраконсерватором, и, желая, чтобы его газета носила деловой характер, всячески избегал публикаций, носящих скабрезный оттенок. Паскаль очень хотел уехать из этого маленького городка и получить работу в какой-нибудь крупной газете, но все его попытки оставались безуспешными, В двадцать шесть лет он чувствовал, что жизнь проходит мимо него и он должен торчать в этом Вончестере. Он боялся, что закончит, как Джонни Макгибон, который вел отдел спортивных новостей. Паскалю нравился Джонни — он обладал великолепным чувством юмора, работать и отдыхать с ним вместе было одно наслаждение. Но в пятьдесят три года он выглядел неудачником и приближался к тому, чтобы стать алкоголиком. Паскаля ужасала мысль, что через двадцать семь лет он будет таким же, как Макгибон, и он знал, что этот страх не оставит его, пока он не уедет из Вончестера.

Он направлялся к выходу из издательства, когда увидел Дженни Стемпер. Ей исполнилось двадцать три года. Она была высокой, стройной и, по представлению Паскаля, обладала уникальной красотой. Она не была хорошенькой в общепринятом смысле этого слова, черты ее лица не претендовали на классические: слишком маленький носик и немного искривленные передние зубы. Но сочетание зеленых глаз, чувственного рта, безупречной кожи и вьющихся черных волос производило неотразимое впечатление.

У Паскаля было сложное к ней отношение: вначале он увлекся ею, но потом то положение, которое она занимала в газете, стало задевать его самолюбие. Дженни работала вместе с ним в отделе местных новостей меньше года, хотя ему одному часто было там нечего делать. Ни для кого не оставалось секретом,

что получила она эту работу только потому, что ее отец дружил с Бронлоу, владельцем газеты. Закончив факультет политики и экономики Кембриджского университета, она хотела быть журналистом на телевидении, но не смогла получить там места, и Бронлоу предложил ей работу в своей газете. Это воспринималось как временное явление, пока Дженни не начнет заниматься тем, что планировала. Но прошло уже одиннадцать месяцев, а она все еще была здесь. Работа в газете ей понравилась, телевидение ее больше не привлекало, и она стала добиваться того же, что и Паскаль — получить место в хорошей газете. Но у Дженни было больше шансов. Имея университетское образование, она писала гораздо лучше, чем Паскаль. В репортажах она тоже его обошла — она умела располагать к себе людей так, что они охотно открывали ей свои сердца. Ее статьи были слишком хороши для такой газетенки, и никто не сомневался, что она скоро получит то, что хочет. Паскаль ей завидовал, и ему пришло в голову, что он перенесет это легче, если они не будут любовниками. Он был уверен, что должен оставить Дженни. Паскаль не сомневался, что, когда наконец придет предложение из хорошей газеты, она уедет и бросит его, как бы далеко ни зашли их отношения. Поэтому он решил сделать это первым, по крайней мере, это не окажется так обидно. Поэтому месяц назад он сказал Дженни, что их роман был ошибкой. Она поразилась его словам, потому что была уверена в своей любви к нему и ни на минуту не сомневалась, что ее любовь взаимна. Женщины почти всегда знают, насколько искренне к ним относятся мужчины, даже если между ними еще ничего не произошло. И если для мужчины любовные истории в подавляющем большинстве начинаются с постели, то для женщины секс — это продолжение отношений и их подтверждение. Дженни была ошеломлена, она не могла понять истинной причины, почему они должны расставаться, а Паскаль наотрез отказался ей что-либо объяснять, лишь прозрачно намекнув, что сомневается в ее верности. После этого он стал к ней относиться подчеркнуто холодно, будто он увидел ее в постели другого мужчины. И Дженни очень от этого страдала. Несколько раз она пыталась выяснить, в чем дело, но безуспешно. Тогда она тоже стала делать вид, что ей все безразлично. Теперь их отношения напоминали детскую вражду.

Очень скоро Паскаль стал страшно сожалеть о происшедшем. Их близость была настолько удивительной и так много ему давала, что он не мог запросто выбросить это из головы, как делал с другими женщинами. Ему очень не хватало Дженни, после расставания он ощутил это особенно остро. Каждый раз, когда Паскаль утром встречал ее в редакции, его сердце замирало и он с трудом овладевал собой. Дженни была столь восхитительной и он так скучал по ней, что один взгляд на нее заставлял его трепетать. Теперь было очевидно, что он поступил глупо и бессмысленно. Борьба со своими чувствами отнимала у него слишком много сил. Независимо от того, хотел он этого или нет, все чаще и чаще в его памяти всплывали моменты их близости. Они занимались любовью прямо здесь, в редакции, на полу. Это было единственное место, где они могли уединиться, — Дженни жила с родителями, он тоже жил с матерью.

— Привет, Дэвид! — сказала она, садясь за свой стол, который стоял прямо напротив его стола. — Как твои дела?

— Нормально, — во рту у него моментально пересохло. Он увидел ее опять на полу, ощутил прикосновение к ее коже, которая, как ему всегда казалось, излучала мягкий свет… У нее было роскошное тело, он никогда не встречал ничего похожего. Рядом с ней он всегда находился в возбужденном состоянии и испытывал острое желание, как только начинал ее раздевать. Дженни Стемпер была близка к его сексуальному идеалу более, чем какая-либо другая женщина до нее, а теперь ему стало казаться, что и после…

— Ты выглядишь неважно, — сказала она ему, когда он помог ей снять пиджак и повесил его на спинку стула.

— Сердитый и уставший, как всегда!

— Что случилось на этот раз? — спросила она беззаботно.

— Я в порядке, — огрызнулся Паскаль, стараясь не смотреть на ее легкую блузку, под которой при каждом движении угадывалось великолепное тело.

— Если ничего не случилось, то проверь свое здоровье, а то твой вид не свидетельствует о том, что у тебя все в норме!

— Если Бронлоу понадобится, то я быстро приду в норму! — выпалил он в ответ.

— Навряд ли тебе это удастся, ты слишком много времени убиваешь в полицейском участке. Ты сделал бы карьеру полицейского, журналистика, судя по всему, дается тебе с трудом. Да и форма была бы более к лицу!

— Мне и сейчас еще не поздно поменять редакцию на участок, но у тебя исчезнет возможность интересоваться моими делами! — ответил он, направляясь к выходу.

Полицейский участок находился недалеко, всего лишь через три дома, и у Паскаля вошло в утренний ритуал забегать туда, чтобы узнать о происшествиях, которых, как правило, не случалось. Там работали три полицейских, которых он хорошо знал. Констебль Дискул был его школьным приятелем, с двумя другими он частенько пил на вечеринках.

— Какие новости? — этот вопрос Дэвид задавал всегда, входя к ним, что вызывало немало шуток.

— Новости? — спросил Дискул, со скучающим выражением отрываясь от газеты. — Каких новостей можно ждать в городке, в котором никогда ничего не происходит!

Но Дэвид почувствовал легкую наигранность ответа. Что-то наверняка случилось.

— Кого ты хочешь провести?

Дискул взглянул на своих товарищей, те посмотрели таинственно друг на друга, потом он повернулся к Паскалю и сказал: